Собака

...эффект непререкаем:
финал осенних тем
спускает нить начала
в рожденье партитур,
сужая круг разгара
до жертвенного камня
единственного слова,
в иконостасах мысли
сканируется время
и вероятность силы
несказанного всуе,
восходами слепящий
неуловимый ток,
растущая в себе
орбита совпадений
высплёскивает миги
из солнечной купели
и, подымаясь в небо,
роняет капли солнц...


© Copyright: Глаза Голубой Собаки, 2011
Свидетельство о публикации №11108286495

бордовые туфельки
невидимой танцовщицы
порхают впереди паровоза
господа пассажиры
отключите эти бледные лампы
вдруг полетят на пол
ваши бокалы с теккилой
вы увидите отовсюду
тысячи жёлтых зрачков
(пусть это будут мимозы)
на экранах ваших ладоней
пляшет невидимая танцовщица
и потом - между строк отлетевших газет
в параллельности рельсов
пока все плоскости не пересекутся -
пыльца мимоз уже оседает
на бесплотных плечах машиниста -
тогда вы снова включите бледные лампы
господа...

Ржавчина, заполнила душу, нетерпением, рав-
нодушием, происходящему беспределу, чувств,
как рябиновый куст, дерево, ореховое суеверие,
виноградный дождь, ты это брось, полнолуние,
кость собаке, пусть воет, импрессионизм ума,
ты не одна, снисходительна и благосклонна, как
мадонна, из петли только, императрица, словес-
ная королева, пафос, как палас, истоптала, жало
августовская суета, мёда капли из сот, вот такой
оборот, предчувствие сердечной тоски, безыс-
ходности, комариной...

Ты видишь, вон там, на небе, виднеется алый свет?
Это рай, дружок мой, поверь мне, однажды и ты там встретишь рассвет.
Ты видишь вот эту тропинку, вокруг которой цветы и трава?
Она прекрасна как солнце на небе, скажи мне, я ведь права?
Ты видишь вот эти горы, деревья и эти дома?
Ты видишь вон эту собаку, бегущую в никуда?
Ты видишь кристальную воду, вон в том одиноком пруду?
Ты видишь, вон там, вдоль берега, я по песку бегу?
Ты видишь вон там, что-то летит вдали?
Так лови же...

Люблю тебя, моя отчизна,
Где все друг другу хитро лгут,
И где с осознанным цинизмом
Лжецам местечки раздают.
Где в популярности писатель
Давно завравшийся себе,
А правдолюбец как предатель
Толпой повешен на столбе.
Где агрессивные плебеи
Вершат мещанский самосуд,
И ближним тяжкие каменья
Всегда за пазухой несут.
Где сатанинские идеи
Как крысы бродят в головах,
Где воздух сам давно пропах
Мертвящей бездарью и ленью.
Где дик мороз, но души тают...

Я все понял, прозрел, знай
И не впал я тогда в истерику
Волчий вой иль собак лай
Не открою тебе Америку.
Пусть кричат они на луну
Пусть смеются надо мной
На нее плачут на одну
Надо мною и над тобой.
Остаюсь я, когда один
Остаюсь, в мыслях я с тобой
Я всегда, в этом весь, един
Не мешает мне даже боль.
Боль, что так не понятна была
Что меня разлучила с ней,
Что обманывала и лгала
Сокращеньем любви дней.

Прежде чем
кинуть камень в поэта,
закрепите себя: средь кидал.

КАК БЫ МОРЕ И НЕБО
ПРИ ЭТОМ
НЕ УШЛИ
ВАМ — в перпендикуляр…


Ведь сметет! Ведь лишит осязанья!
Ведь швырнет в пустоту
всем нутром!!…

Как сметает с подноса хозяйка
зажиревшие крошки
в ведро.


Прежде чем
сделать больно пииту,

в жесткий ливень воткните — бока:
может, так вы слегка протрезвитесь?…
может, совесть отмокнет… слегка?…


ЗДРАВСТВУЙ, МИР! И святой и нескучный…

По промокшей Голгофе...

Одичавших, бездомных псов стая,
По ночам, став прохожим бедой,
Может насмерть загрызть, нападая,
Пес бездомный — голодный и злой.

В одиночку труслив — всех боится,
В стае — кинется за вожаком.
Озверев, норовит в горло впиться,
Рвёт, оскалившись жёлтым клыком.

Он, потомок собаки домашней,
Людьми выброшен был и забыт.
И за это он ими однажды,
Будет выстрелом метким убит.

Ведь не умер он — выжив, стал зверем,
Должен стать им он был, чтобы жить:
От побоев не станешь добрее,
Мир...

Приходи, помолится камням, в заброшенный сад –
где вишнёвая вязь, и лунные руны, и ночь на груди
уснула, породнившись с бурьяном, где ветра набат
собирает бродячих собак, где неба оклад,
так беспечен и чист, что рукою подать
до зенита, и искрится прохладой листвы
ленный воздух, где застывший навечно уклад
упраздняет пространство и время, где сны
наяву видно в каждую щель, где огни
потерявшихся строчек горят,
словно в зное осеннем плоды,
где душа, чуть дыша, неслышно болит,
ниспадая...

Мы далеки от ямбов и хореев
но просит горнего душа
и, перед классикой робея,
сплетаем вирши не спеша.
Пускай они не точны и не ярки,
пускай в них не видна стопа.
Зато там есть тот пламень жаркий
который называется — душа.
Нам не страшны клыки цензуры
и критик не пугает нас,
ведь мы не пишем очерков безумных,
мы прославляем жизни час.
…...........
Мои друзья.

Он суров и очень строг,
он породистый Бульдог.

Службу на посту несет,
мраморный английский Дог.

Любит с вами...