Собачка

Герасим ускоренно жесты освоил.
И всё для собачки любимой Муму!
Решил, что не будет иметь он покоя,
Отправив её просто молча ко дну.

Герасим, пустивший собачку ко дну,
Воздвиг монумент для любимой Муму.
И каждую ночь он тащился к нему,
Где вместе с собаками выл на луну.

Дружба. Мой друг. Мои друзья.
Так часто слышим это мы.
Пожалуй, распространены эти слова,
Но что это на самом деле, скажете ли вы?
Такое неразумное у многих представленье.
Стереотип. Абсурд. И полный вздор.
Ведь "дружба" -это просто прирученье.
Ох, дрессировка. Вы просто обратите взор
На двух подруг, друзей,
Одна другой покорная слуга,
Один ведёт себя по отношению к приятелю смелей,
Чем тот к нему обычно... да всегда!
"Хозяин" не понятно почему,
Уверен, что другой...

Хвалился Вовка во дворе
Собачкой «чау-чау»
Лишь на вопрос звучал ответ,
Все восклицали «Вау!!!»

Слыхали дети в первый раз
О странной той породе.
Никак не кончится рассказ.
Но не устали, вроде.

И «чау-чау» на устах
Уже у всех звучало.
А Вовка, видно не устал
Рассказывать сначала.

Один вопрос сменял другой.
Уж всё казалось ясно.
«А правда ль пёсик-пёсик твой,
Ест только мясо-мясо?»

Ответа точного не знал
Но, отвечать-то надо.
Подумал, а потом сказал --
«Конечно правда...

Однажды поздним вечерком,
Пошли с хозяином вдвоём
На встречу  с девушкой тайком.
В известный всем публичный дом.
Я речь веду о ней при нём.
Она вся из себя с понтом,
Играла с рыженьким котом.
И кот вилял своим хвостом.
Она, подняв свой взгляд притом,
Вдруг засветилась милым светом,
В её глазах с моим приходом.
Как показалось мне тем днём.
Он предложил ей, что пойдём,
Прекрасно время проведём,
Назвав меня же кобелём,
Вдруг согласилась, и потом,
Был секс и страсть, и суп с котом...

Несёт по свету сказку ветер
О странности собачьей.
Что такса есть на белом свете,
Все знают, не иначе!

Коль суждено ей длинной быть,
Знать, мысли до хвоста
Не успевают доходить,
И сказка неспроста.

Порой случалось -- грусть в глазах,
Однако, не понять;
Во взгляде таксы «Ох» и «Ах»,
А ей -- хвостом вилять...

Поджатый хвост, глаза блестят –
Имеет место быть.
Загадкой стало для ребят --
Как таксе угодить?

Собачке таксе, милый друг,
Нужна лишь только ласка.

А кто не понял...

Встать рано утром, заварганить чашку кофе,
И телека кривое зеркало включить,
Понятно станет, что живешь ты на Голгофе,
И раны уж давно пора лечить.

Там во дворе ест сено старый друг мой ослик,
На нем легко добраться к сборищу людей,
При этом надо резко изменить свой облик,
Чтоб не признал тот древний иудей.

С народом лучше обсуждать властей заморских,
Собачке Понтия Пилата дать костей,
Искариоту дать монет для прокурорских,
И за собою вслед не звать гостей.

Пойти к...

Проявляет заботу снежок.
К счастью, здесь снегопады нередки.
И опять героически смог
Он прикрыть все собачьи пометки.

Моська знаменита тем была,
Что облаять злобно всех могла.
Рядом с домом, где она жила,
Караванная дорога пролегла.
И вокруг широкой, той дороги,
Развелось собачек очень много.
Караван идёт, собаки лают,
А бывает, что кого и покусают.
Караванщики их отгоняют,
И верблюдов важно погоняют.
Вот однажды по дороге караван,
Двигался из очень многих стран.
Вербдлюды, ослы и даже слон,
В арьергарде каравана топал он.
Вновь как и всегда собралось там зевак,
Как нерезаных и глупеньких собак...

Так в эмиграции облезлые собаки,
Обнюхались и вместо дряной драки,
В хвалебный вдруг вступили разговор.
Когда и как свалили за бугор.
Я там в краю породистой была,
С ухмылкою прогавкала одна,
А я медали все на конкурсах брала,
В тон заявила той её подруга,
Подумаешь, поправив на хвосте репей,
Сказала первая и как бы поточней,
Решила указать, что та была дворнягой,
Носившей лишь намордник нагло.
А твой ошейник, тявкнула другая,
Что для тебя он в общем означает?
Но перебив её...