Снятся лица

Давно не снятся мне те сны,
Где запахи цветов перемежаются с смолою,
Где все мечты полны тобою,
Где поступь слышится Весны.
Еще я помню те аккорды,
Что так смущали сердце мне,
Когда при звездах и луне
Ты нежно пел и пел так гордо.

Я не могу тебя забыть,
И не пытаюсь, если честно.
И пусть тебе не будет лестно:
Судьбу не смей благодарить!

Что Бог дает – я принимаю.
Страдаю, мучаюсь, бешусь,
В разлуке жить с тобой учусь,
И главное – опять мечтаю.

Мне почему - то не снятся,
Больше красивые сны.
Трудно мне в этом признаться,
В прошлом остались мечты.

Счастье ушло безвозвратно,
Лишь помахал ему в след.
Только все безрезультатно,
Ведь непонятен ответ.

Радость сменилась печалью,
Грустными стали все дни.
Чувствую, но не желаю,
С этим мириться, увы…

Сложно себя перестроить,
Прошлое не зачеркнешь.
Верю! Оно не пустое,
Жаль, ничего не вернешь.

Душе очарованной снятся лазурные дали...
Нет сил отогнать неотступную грусти истому...
И рвется душа, трепеща от любви и печали,
В далекие страны, незримые оку земному.

Но время настанет, и, сбросив оковы бессилья,
Воспрянет душа, не нашедшая в жизни ответа.
Широко расправит могучие белые крылья
И узрит чудесное в море блаженства и света!
( Авт. М. Лохвицкая)

Очень странные снятся мне сны-
Непонятные, как Откровение.
Вновь коснулось дыханье весны
До чего-то в душе сокровенного.

Снова радует глаз первоцвет,
Изумрудная зелень посевов.
И улыбок весенних привет
Кто-то щедрой рукою посеял.

Всё изящнее в туфлях нога,
Всё чувствительней грудь обозначена…
Вот чуть-чуть бы куснуть пирога,
Имениннику предназначенного!

Вспомнила страна Героев!
И когда немец по Союзу шагал строем.
Нашли средств, не пожалели,
Когда блокадники очень постарели.
Чтоб парад в Петербурге провести...
До молодёжи нашей донести.
Как их прадеды, деды...
В холоде и без еды.
Город Ленинград свой защищали,
А в 1944-ом году блокаду прорывали.
Сколь народу там полегло...
Кто пережил... вспоминать аж тяжело.
Чего русскому народу пережить пришлось...
Чтоб хорошо нам здесь сейчас жилось.
Сколь с голоду умерло взрослых и детей...

... Опять мне снятся перемены
и солнца луч опять сильней
мне светит, греет и, наверное,
время летит опять быстрей.

Опять я вижу берег дальний
почти забытый, но родной,
где небо, как шатёр бескрайний,
сливается с чертой морской.

Опять стучит сильнее сердце -
желает, верит и поет.
Опять я верю, словно в детстве,
что жизнь прекрасная нас ждёт...

Нел Сатва.

Дурные снятся европейцам сны
Под пологом бесчувственного века.
Нет правды, чести, веры, тишины.
Никто не слышит голос Человека.

Наживы чёрной захлестнула страсть
Банкира, торгаша и проститутку.
Но лучше всех виляет задом власть,
Танцуя лихо под чужую дудку.

Она к призывам совести глуха –
Нашла в России смертного врага.

Почему никто не видит лицо на белой стене,
Оно что-то говорит, шевелятся губы, но мне.
Слышен шум мысли и эхо звука слов,
Но я не пойму о чём они, а может быть просто — Я НЕ ГОТОВ???

В белой пустоте глаз волна разочарования,
Неверие мне из-за моего такого непонимания.
А во мне тоже пустота, не белая и не чёрная, мне всё-равно,
Я чужой этой Вселенной и лицу — НЕ ВЛАСТНО ОНО!!!

Близится странный день, всё будет не таким — странным,
И все потеряют себя и найдут и будет их в них — им...

Коль вглядеться в данный взрыв,
Кто рядом, заплачет там навзрыд…
Увидев эти лица во взрыве все!
Они оставшуюся жизнь станут
сниться во сне.

Сколь ты увидишь в нём лиц,
Эти все лица там, - видать убийц…
Взор их видать, устремлён вдаль,
Да и в лицах их, не видать печаль.

Вид задумчивый у всех у них…
Особенно у тех на верху, у двоих!
Сколь на войне, поимеют миллиардов,
Прикрываясь ложью, а неправдой…

Не пить воду с лица,
Не гони удальца.
Он хорош не лицом,
А душевным теплом.

По одёжке лишь встретят,
По уму — словом метят.
И от прозвища чин,
Не спасёт ни один.

По заслугам — оплата,
Всё получим обратно.
Наши — святость и грех,
Смогут нас найти всех.

С другом сутью мы схожи,
Доверять, тем лишь можем,
Кто нас слушая — слышит,
Всем — подобное ближе.

Не пить воду с лица,
В нас душа — Дар Творца.
Чувство совести в нас,
Её праведный Глас....
Марковцев Ю.