Снять

Морская гладь пьянит свободой,
Чарует нежностью своей.
Увлечена одной заботой –
Всю грусть вдаль унести скорей!

Она чиста и безмятежна,
Способна камень снять с груди.
Не может отнестись небрежно,
Твердит, печали позади!

Благодарю ее за это –
За парус счастья впереди,
За то, что ей я не забыта.
Морская гладь, не подведи!

Бывает день такой угрюмый
И думаешь: все под откос,
И неприветливые думы
И сам как будто в землю врос…
Усталый взгляд скользит по лицам
И ничего не различит…
Твой дом – палата иль больница,
А жизнь – как в тапочках шуршит…
И хочется в себе на волю
И снять в себе тоски запрет
И обуздать как прежде долю
И из туннеля - да на свет…
Но… знает ли душа? – все в норме,
Все дОлжно так переболеть,
Пусть мыслит, что она не в форме,
Но так дано, чтоб уцелеть…
Бог даст раздумья, опечалит,
С...

Скрываясь от мирских погибельных сует,
Без страхов и надежд в горах буддист отшельник,
Пытаясь снять с себя грехов стальной ошейник,
Семь скучных долгих лет искал нирваны свет.

Отрёкшись от всего что дорого и мило:
От дружбы и любви и чувственных утех,
Избавившись от всех препятствий и помех,
Забыв про мир людей и всё что раньше было,

Протоптанной тропой великих бодхисатв
Отшельник к свету шёл, к свободе и покою.
Направив разум свой на цель стальной стрелою,
Вложив в неё свой дух...

Я раскопал в Вас женское начало,
А это безусловно означало,
Что мне хотелось Вас боготворить,
Любить, ласкать. Да что там говорить!
Хотелось душу вывернуть наружу.
Я у себя впервые обнаружил
Способность видеть женщину насквозь,
Не знаю как мне это удалось,
Но я Вас брал и возвращал обратно,
Вкушая то, насколько Вы развратны,
Насколько может сладкой быть любовь,
И я любил желая вновь и вновь
С ума сходить от чистой женской плоти,
И Вы конечно были бы не против
Но есть...

Одинокой волчицей ласково звал,
Приручал, и родным стал сучий язык.
Изменил... Не скулила. Бросок. Оскал.
С маху в милое сердце вонзила клык.
Не убить, удержаться б, да клык - кинжал!
Волчья верность и хватка - тут до конца!
Как убила - тАк выла, что мир дрожал,
На тропу осыпалась со звёзд пыльца.
А теперь: смерть учую - туда стремглав!
Позабыты инстинкты, природы зов.
Да от шалой волчицы - хвосты поджав
Убегают и своры ретивых псов...
Не уйти мне от боли, лютой тоски...

Лягушек выстроился хор.
Ну все царевны на подбор,
Ну все красавицы из тайны,
С озёр Кавказа и Украйны.
Со всей России и Тувы,
Из Заполярья и Читы.
А свет-Иванушка один,
Дурак ли нет,но из мужчин.
Стрелою пушку зарядил,
Как жахнул в небо, отступил,
Ещё штук десять отослал.
Попал, не важно, не попал--
Здесь сам процесс интриговал.
А девки водные всё ждали.
А стрелы в тучках и застряли...
Ивашка этим озадачен,
Лягушки в плаче, не иначе.
И в небо синее косились,
А вдруг одна стрела...

"А если маски снять", то яркий солнца луч
просушит лужи слёз. В душе наступит лето.
И истины зерно проглянет из-за туч
сомнений и тревог. Взойдёт ростком из света.

У жизни и судьбы мгновенья на счету.
И каждое горит прекрасным бриллиантом.
Но видеть то дано лишь верящим в мечту,
для них - цветок любви - прекраснейшим талантом.

Погода на душе доступна зеркалам.
Мы видим в них свои сердечные глубины.
Определить - как жизнь - возможно по глазам,
в них - искрами любовь иль...

Засевалось сознанье людей,
Семена сеял сеятель-девил,
И оно от лукавых идей
Прорастало обилием плевел..

От посева того сорняки
Вырастали вне истин и логик.
Шили зэки тюремный прикид
С погонялами идеологий.

Так идеи, что создал Господь
И нанёс на святые скрижали,
Обретали незримую плоть
И в материю преображались.

Их дубили красильщики в цвет
Беж, коричневый, красный, зелёный,
И пускался раскроенный бренд
На партийные стяги, знамёна.

Золотистый библейский...

А с потолка свисает паутина,
И штукатурка падает со стен;
Полы все в дырах – страшная картина,
Разбиты двери, даже окон нет совсем…

Такой вот дом продать меня позвали,
Других квартир в округе больше нет.
Жильцы ремонт проделывать не стали,
Теперь мне нужен хоть один простой совет:

Могу отмыть, фундамент укрепляя,
Или поджечь, сославшись на грозу;
Могу сбежать, проблемы оставляя,
Но лучше новых режиссёров привезу:

Ужастик можно снять в глухом подвале,
А крыша будет – замок...

По ком звонит колокол гулко, надрывно,
Не затихая вдали?..
Трое застыли над краем обрыва
На окоёме земли.

Нашлось сразу десять лихих и развязных -
Нам ли пальнуть не суметь?...
Даже не сняли с несчастных повязки -
Пусть привыкают ко тьме.

Да кто так стреляет? Эх, ты, неумеха,
Где таких взяли мазил...
Резкой синкопой расстрельного эха
Благовест вдруг засквозил.

По ком звонит колокол? Власть изменилась.
Старые всплыли грехи,
Всех посчитали и впали в немилость...