Сниться

Год 41-й…
Стали тоньше нервы…
Она прошла лишь два квартала…
Девчушечка 14-ти лет
Нести устала с похоронкою конверт.

Нет горше, нет ужасней новостей;
Ей кажется невыносимой ноша:
Сейчас ведь зарыдают пять детей,
Жена завоет: «Мой Алёшенька! Алёша!»

Когда ж Раиса треугольники вручала,
Вся улица и пела, и плясала!
И, получив привет с передовой,
Заплачет мать: «Сыночек мой! Живой!»

А тучи свисают всё ниже,
А громы грохочут всё ближе,
Всё чаще недобрая весть.
И ты перед всею...

…Дворянский полк. Кадетский корпус.
Ах, аксельбанты-эполеты,
Медичек пламенная гордость,
И гимназисток флаш-приветы.
Законы Божьи и науки,
Царю - на верность обещанья,
Балы, фуршеты, губы, руки,
Да расставанья и прощанья.
Подобострастно исступленье,
Возможно, просто покаянье.
Жить в ту эпоху преступленье,
Как наказанье - обаянье …
… Румянец, юношеский чуб,
Задорных глаз искра сверкнула,
Непониманье детских губ,
У маменьки слеза блеснула.
Осенний день. Знакомства стыд...

В кровати шестой палаты
Мне ночами не спится.
Считаю себя виноватым
В том, что не успел спиться.
Тому нищета причиной
И право быть сумасшедшим,
Но ножичек перочинный
Мое леченье облегчит.
Ножичек воображаемый,
Я не люблю оружия
И не подозреваю
О наслаждении удушья.
Да, я психиатр,
И ночами не спится.
Брожу по шестой палате
С желанием опуститься.
Не позволяет ножичек,
Ножичек перочинный,
Воображаемый чудовищно.
Кем-то другим безвинно.
Пиво рождает страхи,
Кто у нас любит пиво...

Когда яблоко с ветки срывала,
ей послышался голос Отца:
«Только б это мгновенье не стало
настоящим началом конца!
До чего же ты, Ева, упряма!
Ну да ладно. Решила – срывай.
Только яблоко это Адаму,
заклинаю тебя, не давай!
Предложив угощенье такое,
превратишь ты барана в козла.
Ты разбудишь начало мужское,
а оно – средоточие зла!
Плод заветный в Адаме пробудит
неуёмный задор боевой,
и поверь: его тело не будет
никогда уж дружить с головой.
Зло в душе его возобладает
и собою...

В дорогу... Надежда, веди!
Оставшиеся, поднимите
Бокалы за тех, кто в пути...
И ждите. Молитесь и ждите...

Ян Налепка

Летят года над тихой Садгорой...
На кладбище среди мещан окрестных
Лежит, дождем оплаканный, Герой
Советского Союза – не из местных...

Ян Налепка – словацкий капитан,
А ранее – учитель в школе сельской...
Смерть на войне гуляет по пятам...
Он, мертвый, горд: от пули пал немецкой.

И это означает, что врагу
Не шестерил, не заключал с ним сделку....
В упор...

Тонкое лицо императрицы,
золотая роза на груди,
брови как встревоженные птицы
крыльями взмахнули впереди,
и мелькают то леса, то скалы,
и встают из полуночной тьмы
Соловки, лубянские подвалы,
ледяные склепы Колымы,
бьются кони, плачут чьи-то дети,
тени, тени рвутся наяву,
офицеров, сваленных в подклети,
девушек, распластанных во рву,
рвется прах с заброшенных погостов,
комом к горлу подступает прах,
ледяная лапа холокоста
на Ее заснеженных полях,

но летит!
летит по белу свету...

Зрелость пришла
Желтый лист покрыл землю
Вот она старость.

Прежнее снится
Зима и заснеженный сад
Полузавален.

Остановились часы
Не понимая,
Что сказка закончилась
Не попрощались..

Японский сонет

Прежнее снится
Вечер и сумрачный след
Полурастаял..

Капля дождя
В траве пропали следы
Они смылись

Остановились часы
Не понимая,
Что в светлой сказкет весна
Так не надолго..

Прогулка

Краски.Бумага.
Ночь отгуляли.Пейзаж.
Разные строчки.

Бедная кровать
С вечера...

Мне снова Венеции дивная снится,
И юная дама, плывущая мимо.
К кому на свидание райская птица
Направилась снова, а муж нелюбимый
Спокойно с другой развлекается где-то.
И даже не верит он слухам сначала.
Но вилла пустует ее до рассвета.
И тихо вода все шуршит у причала.

Ей больно и весело быть одинокой.
И рваться куда-то, забыв о печали.
И только вода, как темна, и жестоко
Опять поступают мужья, и начала
Рыдала, просила, хотела остаться.
Хотела забыться с собакой и сыном.
Но вот...

Просочился свет
Сквозь ограду стен
В мимолетность лет,
В яд разбухших вен.

Свет припорошил
Звездной ночи Высь,
Где я есть и был –
Жизнь.

И приснился мне
Ненадежный сон,
Будто на Земле
Я теперь рожден,

И боюсь давно
Я ночную высь,
И считаю, что
Сон мой – это жизнь!

И, не помня, где
Есть душе причал,
Я тону в Реке
Глубже всех Начал,

И молюсь в тоске
Не своим богам,
И не слышен мне
Сквозь привычный гам

Звездной ночи крик:
«Где же ты? Вернись,
В бесконечный миг...

Закованный в сталь, асфальт и бетон,
Ко мне равнодушный, спит город в ночи.
Собою он занят, собой живёт он,
Меня не услышит — кричи, не кричи.

Здесь крыши домов в чешуе черепицы,
Во сне на другом языке здесь кричат.
А мне ночью домик под шифером снится,
Которую ночь уже снится подряд.

В тиши холодильник, урчит словно кошка,
Горячего чая в стакан я налью.
Луна равнодушно посмотрит в окошко,
Плевать ей на мир и на жизнь мою.

Бежим все куда-то всю жизнь без оглядки,
А город всё...