Снисхождение

Он разъяснял всеобщую любовь,
Он повторял Им сказанные притчи
И ежедневно видел пред собой
Счастливое сиянье детских личек.
Он разъяснял вершение чудес
И Таинство Святое - Вознесенье.
Наставник и духовный их отец
Их вере наставлял по воскресеньям.
Он веровал! Сомнений не имел!
Впитал все догмы радостной душою.
В Ему служеньи видел свой удел.
... Но, случай свел его с большой бедою.
Девчушка, как цветочек полевой...
В беспамятстве откинув одеяло...
Он рядом, а она звала его...
Не...

Лавины вернутся, вслед за снегом, потревожены
звуком, раздраженьем, испугом, мелкой дрожью,
улыбкой, смешком, как снежком, запустил он
ухмылку, и догнать невозможно, смешинку, сол-
нца зайчик, мелькание блика, по стене, отраже-
ние вскрика.Взмахи крыльев, полёты зарниц над
главами, кто падает ниц, снисхожденье к чужому
уменью и хотенье ненужных потуг, что не вылечат,
счастья испуг, как спасенье, сплетение слов, что как
кровлю свивают покров, ни над чем, пустоту
сохраняя, словно...

Это зона — и здесь за слова отвечают,
Это зона — и здесь снисхождения нет.
Это зона — за глупость здесь жизни лишают,
Это зона — здесь год за сто лет.

Это зона — сюда путь короткий,
Из неё он длинною в года.
Это зона — народ здесь жестокий,
Ставит зона клеймо навсегда.

Это зона — здесь нужен характер,
Шестерят здесь кто духом ослаб.
Это зона — забудь здесь о счастье,
Это зона — трусливый здесь раб.

Это зона — здесь ты не товарищь,
Это зона — ты здесь гражданин.
Здесь так...

Мой стих, ума и сердца слепок точный,
Мой стих, в тебе огня и льда мотив.
Мой стих, в тебе есть тьма бессонной ночи,
Мой стих, в тебе души покой и взрыв.

Мой стих, ты самый преданный товарищ.
Не врёт, души мне зеркало моё.
Мой стих, ты снисхождения не знаешь,
В тебе, на всё есть мнение своё.

Мой стих, нас бить с тобой не раз пытались,
Стремясь, тебя изрезав весь, убить.
Но мы, с тобой друг другом защищались,
Мой стих, ты в моей жизни счастья нить.

Мой стих, ты путь сомнений и...

Тебя забыли, иль скрывают, боятся вспоминать?
От этого в веках страдаешь, порывы злости не унять!
В мольбах глядишь на Черную Луну, где счастлива с Адамом ты была, где снисхожденье не пришло…. Божественным указом к Сатане сошла.

Порочна! Зла! Не терпишь чужой страсти. Изнемогаешь в неге от несбывшейся любви. И потому ты пребываешь в счастье, когда для женщин умирают все мечты. Стоишь в тени и наблюдаешь. Спадают локоны на тело в вечной неге и во мгле. Ты в торжестве улыбку не скрываешь...

Когда погас последний луч зари вечерней,
Покровом звездным тайн полна, укрыла землю ночь.
В пещере храмовой от мира отрешенный
Сидел послушник, в грезы погружен,
Себя участником видений ощущая.
Там он был раб, и для него
Был ярок день. Пекло нещадно солнце,
Округу терпким зноем наполняя.
На солнцепеке раб трудился,
Свою молитву к Небу обращая:

«Прости, Превышний, ни о чем я не прошу
И участи иной желать не смею.
Кто может знать, каких путей похмелье,
Положишь Ты испить на...

Люди маленькие в мире живут малом,
Происходят в нём лишь малые дела.
Но и им, иной раз чувств больших пожаром,
Может душу с сердцем, выжечь жизнь до тла.

Люди маленькие мало миру значат,
По себе то знаю — я один из них.
Потеряв таких как я, мир не заплачет,
Для него утрата — смерть людей больших.

Ведь большие люди властью обладают,
В нём решая, как мы дальше жить должны.
Людей маленьких служить им заставляют,
Им права на то законами даны.

И лишь смерть больших и маленьких...

Не женщины, которых мы любили,
Нам вынесут суровый приговор,
И не враги, которых мы щадили,
И не друзья, снискавшие укор.
Суда эпохи, в новшества одетой,
Без снисхожденья взгляд через плечо…
Осудят нас родные наши дети,
Которых мы жалели горячо.

- Как обличить (отличить) два шага, где поиск, а
где поступь, обыденна, привычна, и «новость»
не несёт, (а настроение?) Что их тревожит, спод-
вигает, на то усилье, где благодать, а где насилье,
обременённость? где свет, а где затмение, галдёж
и чьи-то прения, о свете, о творце и о том вкладе,
что выстрадан, что снизошёл, или случайно «по-
дошёл»?
- Отличие в началах, в заключеньях, а где волна, а
где послушника смиренье, а где и мага заклинанья,
да разобраться в этом трудно, лишь...

Тяжёлые цепи объятий света на шее летнего полдня –
люби же меня, мой город –
витринная, заасфальтированная пробка
на горлышке мглистой реки,
утоляющей жажду конструктивистских глаз
закалённого оружейника.

Вот, распадающийся свинцовой дробью дождь
нисходящего августа
перелистывает свою историю,
раздирая медные связки водосточных труб,
и сознание, как вода, играющая смуглым огнём грузного неба.
Вот, меня август возьмет под крыло,
лебединым пухом высечет буквы и цифры в...