Снег

В судьбе сложилось всё не так.
Никто не ждёт в пустой квартире.
Встречают окон полный мрак,
Постели мягкая пустыня...

Смотрю на полную Луну.
Надежды золотая рыбка
Всплывает с глубины души.
Ирония кривит улыбку...

Прокисли сладкие мечты.
И потускнел душевный глянец.
В густом тумане скрылась ты,
Следы в снегу свои оставив...

Вот сквозь снега пробились фонари
И сумерки январские цветут.
И стоит ли, о чём-то говорить
Когда тебя ни здесь, ни там не ждут.

И ночь привстала, глядя им в глаза
Волшебный свет - вселенской жизни суть.
Остыло всё: и «против всех» и «за»,
И просто так не суждено уснуть.

Когда рассвет на завтрак принесут,
Накрыв слегка лучами небосвод,
Я прошепчу: «Сogito, ergo sum»,
А может быть, совсем наоборот.

Cogito, ergo sum – (лат.) Я мыслю, - значит, существую.

Я не знаю как сказать,
Всё у меня в глубине
Молчит.И эта тишина
Лишь с тобою говорит.
Любимый мой.

Но ты не забывай меня,
Ты не забывай.
Я, я буду всегда с тобой,
Только ты не забывай.

Я стала твоей мечтой,
И в сердце один лишь ты,
А наша с тобой любовь
Как, как на снегу цветы.
Любимый мой.

Но ты не забывай меня,
Ты не забывай.
Я, буду всегда с тобой,
Только ты не забывай.

Я не знаю как сказать,
Всё у меня в глубине
Молчит.И эта тишина
Лишь с тобою говорит.
Любимый...

Поле ромашек
Под снегом томится
Весну ожидая.

Ночь…
Ветер обнимал со всех сторон
Бока усадьбы,
Бился в окна,
В дымоходе
Ворчал и пел…
И потянуло в сон,
В тепле живого огонька напротив…

Тревожила, безумствуя, метель,
И тьма сгустилась, шаркая по крыше…
Подкинув дров, укрылась я в постель.
Волною сон подкатывал всё ближе…

И вот уж на ресницах замерцал
Лучом звезды далёкой осенённый
Чудесный мир таинственных зеркал…
Он звал меня, светло и неуклонно…

Пускай ворчит и бьётся о стекло
Непревзойдённый мастер плача,
Буря...

Отдаться печали снега, алмазному хрусту, осколкам северных окон,
Собрать на ресницах капельки льда, изморозь света и пепла.

***
Пшеничные волосы зимних созвездий колышутся в озере ночи.
Земля пропитана кварцем арктической крови, сладостью инея.

***
Импровизировать, как облака на коже атласной морозного полдня.
Петь, как апрельский сквозняк натянутой веной дождя.

***
Солнце вечерней фиалкой скатилось за титры домов.
Город смывает волною прохладного бриза, мы открываем глаза...

За окошком пляшут голубые тени.
Намело под вечер снегу по колени.

Задремал в сугробе ветер-лежебока.
Улетела вьюга за поля далёко.

Месяц, ковыляя Млечною Тропою,
Осыпает рощи белою крупою.

А мороз крепчает. Печь гудит натужно,
Угольки стреляют в поддувало дружно.

До чего приятно, приоткрывши дверцу,
Ни о чём не думать, согревая сердце!

От печного жара заслоняясь рукою,
Ощущать земную музыку покоя.

Но бежит по кругу стрелка часовая,
Теплятся минуты, пеплом застывая...

В Питере – минус двадцать,
Нет более жалкой картины,
Тропинки вместо проспектов,
Иней покрыл витрины.

Сугробы, как бастионы,
Сковали края обочин,
Город песком засыпан
И солью, в покрове ночи.

Брошенные машины,
Проглоченные метелью,
В снежном плену томятся
И ждут за неделей – неделю.

Единственный, кто возьмется
Город убрать от снега,
В апреле к нам возвратится,
Где бы теперь он ни был.

Еще весны душистой нега
К нам не успела низойти,
Еще овраги полны снега,
Еще зарей гремит телега
На замороженном пути.

Едва лишь в полдень солнце греет,
Краснеет липа в высоте,
Сквозя, березник чуть желтеет,
И соловей еще не смеет
Запеть в смородинном кусте.

Но возрожденья весть живая
Уж есть в пролетных журавлях,
И, их глазами провожая,
Стоит красавица степная
С румянцем сизым на щеках.

Вьюга снегом в окна бьется, кружит, воет и смеется.
Лучше дома посижу и в окошко погляжу.
Но не долго я сидела, все окно заледенело.
Расходилась зима, позасыпала дома.
И пойти бы поиграться, но как из дома выбираться?
Кругом сугробы намело,
Все вокруг белым-бело!