Смиряя неженскую злость

Скучно было карнаухой тетке:
Некуда и не с кем ей сходить.
Вот решила полкило селедки
Ради развлечения купить.
В магазин недолго одевалась:
Старенькая куртка да платок,
Да в карман засунуть постаралась
Белый целлофановый мешок.
Двери магазина не открылись –
Поломался фотоэлемент –
И глаза у тетки заискрились
От удара лбом в один момент.
Обходить пришлось ей недалече:
Рядом дверь распахнута была,
Только ей от этого не легче –
Вся от злости пятнами пошла.
Как гепард пятнистый...

Последний полустанок,
экспресс спешит доставить груз
смешных ошибок и желаний.
Неявно-ясный путь -
Нить,
серебрится утром ранним,
сверкает солнцем в облаках,
да, да все так и я обманут
и ложь растянута в веках.
Крыть
нечем, - радость,злость, усталость -
опали вялою листвой,
судьбе все мало потрясений.

Тепла твоя ладонь.

Потери, пустые деньги,
не найденный вовремя бублик,
а дырка от бублика. Дуля
паяца почти непотребна,

привычно хлопает публика,
смеется в заданном месте
и словно сов на насесте
слепых обирают жулики.

Постой паровоз! - слишком поздно.
Ни в реку, ни в поезд, ни в пропасть -
хочу повторений, со злостью
прошу, но увы ... Так грозно

двенадцать бьет поминутно,
карета в тыкву свернулась,
придворные чуть улыбнулись,
увидев мои лохмотья.

И призраки давнего бала
в свинце зеркал...

Ой как я уже устала!
Устала быть самой сабой!
От лживых рож и непонятных слов
От постаянства дня,и предсказуемости людей;
Душа моя,и та устала!
Ведь каждому пристало,как правило одна мечта...
Устала видеть безразличие и злость;
От глупасти и от идей безумных...
Давно уже устала...
Ой как же хочется порой заплакать...
Заплакать и забыть о том,кто есть на самом деле;
И когда нибудь...На следующей неделе...
ВСПОМНИТЬ...!ВСПОМНИТЬ И СРАЗУ ЖЕ ЗАБЫТЬ!

С тобою рядом, нет, меня счастливее,
Прекрасней в мире, нет, моей любви,
Ты, укротил мои сомнения строптивые,
Придумал мир, где мы с тобою короли,

Там, нет невежества, нет лицемерия,,
На честном слове и доверии подход,
Под корень срублено тобой неуважение,
Нас путеводная звезда в любовь ведет.

И не на миг в страну стража суровая,
Не впустит оскорблений и слепую злость,
Нам вместе быть судьбою уготовано,
Чтоб нам в любви и в радости жилось

Божий промысел больше похож на умысел
В этой знакомой, кажется, до боли стране,
Где петарды и выстрелы не различимы и грубы,
Точно руки, примерзающие к трубе или броне,
Где пятнисто-джинсовое небо застегнуто
На блестящую медную - Lee - пуговицу луны
И зашторивается, и егнуто
Изучает тело с внутренней стороны.
Все, входящие в сопротивление
Беглому огню проносящихся уличных фонарей и реклам,
Вспоминают детское откровение
Первых библейских скупых телеграмм.
Здесь бессилие злости вросло...

Бегу. Бегу за чем-то в лес
Несусь на всех ветрилах
«Скорей! Скорей!» - Как будто гонит бес
И стынет кровь зачем-то в жилах.

«Успеть бы. Только б мне успеть!»
А сзади крики: «Ведьма! Ведьма!»
Но я бегу не для того, чтоб не сгореть
Там кто-то важный для меня есть видно.

Бегу, не чуя ног и сердца,
Туда, в тот домик тихий у сосны.
Так жду, что вот-вот скрипнет дверца
А в дверце будешь ты.

В том домике, что под сосной столетней,
Живет лишь дочь моя среди зверей
Готова бросить мир...

Зачем играть в чужие игры?
Когда ведешь свою одну.
Пускай ты слеп, не видишь лиры,
Но это лишь тебе к лицу.

И пусть жестокие мотивы,
Не побуждают злость в тебе.
Твоя игра знакома миру,
Ее нет хуже на земле.

Понять пытаясь человека,
Мы тратим время. Для чего?!
Пройдет еще четыре века,
Увидишь строчки, как кино!

Як смисл найти у краплині води,
У променях сонця й вечірній зорі,
У кронах дерев, відтіняючих світ,
У шепоті трав, ароматі доріг?
Шукати, шукати...
Де сутність божественна й світожурба
За цінності втрачені. Де чистота?
Де мить непочата, в минулім зажата
І полум'ям злості безжально розп'ята?
На страту, на страту!
Осліпло творіння від благословіння,
Що дано любов'ю, прийнято із кров'ю.
Коли крилами смути й страждання
Ніч погасить світло, й питання:

Тоді світ цей прозріє і скаже...

Роняя слёзы в твоё море,
Я затоплю весь белый свет.
Ты моё счастье сделал горем,
И я прощу, хоть силы нет.

Целуя губы... но чужие...
Я вкус твоих забыть смогла.
Они для сердца не родные,
Вонзилась намертво игла.

Я алой розой закрываю
Тот свет в душе, что тьмой объят.
Шипы со злостью раскрываю,
И заливаю в душу яд.

И отравившись своим горем,
В обиде я опять тону.
О, как мало слезам то море,
Где ты - прикованный ко дну!