Смертный

Переживая вечность в настоящем,
Определяем в нём и ход судьбы,
Когда прошедшее становится звучащим
В событиях, которые лишь будут рождены.

Нет цельности в том временном потоке,
Что расщепляет одну жизнь на три.
Те, что в прошедшем или в будущем всегда далёко,
И в преходящем настоящем во плоти.

О, стань, мгновенье, не гоните, кони!
Лишь смертным телом держимся мы посреди ,
Необратимо исчезая в прошлом за будущим в погоне.
Покуда Бог назначит к вечной доле перейти.

Без раздумий и условий,
Закрыв двери за спиной,
Я шагну в день жизни новый,
Словно в омут с головой.

Новый день и будут новы,
В нём и радость и беда.
В новом жизнь, но в ней готовы,
Мы и к счастью не всегда.

Мир колоду дней тасуя,
Даст всем карты их мастей.
Всем свои, кому какую,
Знать не может ум людей.

Глаза смертного не могут,
Время сквозь, во днях смотреть.
И ища свою дорогу,
В конце все приходят в смерть.

Новый день зарёй займётся,
Её нежностью пленя.
Я в него...

Наивные мы православные, в скорбях жизни праздные.
Отдаём последнее, тело наше смертное.
Празднуем безмерное, Воскресенье Верное.
Вышли от блудницы мы, Его народ, освящены.
И вот Помазанник десницу занёс над наколдованной столицей!

Я в далёкой, неведомой дали,
Искал знания тайного свет.
Только в ней, боль и грусть охраняли,
Недоступный, всем смертным секрет.

Я над бездной по острию бритвы,
Балансируя, шёл в жизни сне.
И чужой, не моей жаркой битвы,
Шум о смерти, кричал вослед мне.

Я ушёл от всех битв и сражений,
Обронив в бездну грусти покой.
Безвозмездных, нет в мире спасений,
Иногда, за них платят душой.

У судьбы козырнАя шестёрка,
Ею бит, был обычный король.
Росы чистые как взгляд ребёнка,
Омыв рану...

Ветер знойный, степной,
Гладит гриву коня.
Эх, казак молодой,
Сгинул жизнь не ценя.

Не в седле ты сидишь,
С шашкой в крепкой руке.
А в пыли ты лежишь,
В разнотравья реке.

Эх, судьбина - судьба,
Жизнь младую, да в пыль.
Разве думал тогда,
Смертно ложе - ковыль.

Как же Бог допустил,
Умирать не пожив.
Ещё жизни не жил,
В бою первом почив.

Ветер в знойной степи,
Травы пылью покрыл.
Словно саван скрепив,
Ковыль тело укрыл.

Эх, казак молодой,
Божьей рати солдат.
Теперь...

Нет большей радости, чем вместе
Вернуться в наш вишнёвый старый сад,
Где вишни юности поместья
Весенними невестами стоят…

Белея снега птицы-кони
Над нами скачут с крыльями вразлёт…
И рядом времени погоня
Незримо - смертно движется вперёд.

А мы летим к тому, что было
В ответ на зов страдающей души,
Где вечности златая жила
Заветные желания вершит!

Любимый, снова молодыми
Вдруг стали мы, хотя ещё в пути…
Всего секунду словно в дыме –
Теперь не старше прежних двадцати!

Уже...

В изобличении смертных грехов, они непреклонны, как злой инквизитор.

Решают за всё и всех парой слов процесс остановки, как есть ингибитор.

Коня остановят, чтоб тракт не топтал, и юности вслед плюются бессильно.

Готовы на плаху отправить талант, за то, что не им воздаётся. Умильно,

Слащаво звучат голоса, завистливых сплетников вечных.

Своё не создать, надо всех затоптать, их тактика, ох, бесконечна.

Порода такая иль может быть вид? Иль группа, а может быть раса?

Судящих за...

Каждый делает ошибки.
Заблуждался Соломон.
Был когда-то умным шибко,
Но однажды даже он

Просто ляпнул не подумав,
Плохо тему изучив.
В мудрость мира царь угрюмый
Вплёл не правильный мотив.

Всё проходит? Так ли это?
Нет. Проходит всё почти.
Смертны радости и беды.
Суждено всему пройти.

Что родилось, то исчезнет.
Только, смерти вопреки,
Не подвержена болезням
Никогда и никаким,

Человеческая глупость
Не погибнет, не умрёт.
Сила ждёт её и юность
И обилие свобод.

Я намолчался, развяжи глаза мне,
Мотыльком смертных губ прикасаясь к смиренью...
И в звуках, что исписаны до слов,
Произнеси меня...
Умри со мною в этом поцелуе,
Где флейтой без отверстий - обнаженность...
Где падают лирические знаки
В сон южных алтарей,
Где названа любовь по месту своего рожденья...
Вложив свой вечный цвет в цвет звука алых букв.

Быть точкой с запятой вот в этих строках,
Что равность временным отрезкам...
Вкус женщины, наполненной стихами,
Идущей напрямик, как...

Хронограф рифм, задуманный для риска,
Я знаю: он, когда-то бывший всем,
Одной рукой вонзал нам жало в сердце,
Другой - снимал, смотря в глаза, доспех.
Все слёзы отняты.
Я, о себе посмевший - «Я»
Ангел и бес в риторике безлюдий,
Нашёл в небесном тексте алый знак,
И захотел вернуть пропажу будням.
Там, в лампах виселиц у звездного окна,
Нет места для него, ведь Он живой...
Его крестила млечность бытия
В окрестностях бескрайней чистовой.
Дарю листве исписанный огонь,
У нас в крови...