Смертный час

Когда время моё миновало
И звезда закатилась моя,
Недочётов лишь ты не искала
И ошибкам моим не судья.
Не пугают тебя передряги,
И любовью, которой черты
Столько раз доверял я бумаге,
Остаёшься мне в жизни лишь ты.
Оттого-то, когда мне в дорогу
Шлёт природа улыбку свою,
Я в привете не чаю подлога
И в улыбке тебя узнаю.
Когда ж вихри с пучиной воюют,
Точно души, в изгнанье скорбя,
Тем-то волны меня и волнуют,
Что несут меня прочь от тебя.
И хоть рухнула счастья твердыня
И обломки...

Как изукрашен августовский сад -
Какие яблочки на дереве висят!
Их знала Олимпийская контора:
Богиня Гера, яблоко раздора,
Гордыней взбудораженная спесь…
Но яблочко ещё древнее есть!
Ответ, не покорившийся векам:
Зачем же не ударил по рукам
Творец всесильный взбалмошную Еву -
Чтобы внимать стенаниям и реву
Рожающих? Чтоб наши праотцы -
На тернии смотрели да волчцы?!
Не спрашивай у тёмного народа.
Не боги мы, и смертные… Свобода! -
Вот что течёт не только по усам:
Бог создал нас...

Тихая моя родина!
Ивы, река, соловьи…
Мать моя здесь похоронена
В детские годы мои.
-Где же погост? Вы не видели?
Сам я найти не могу.
Тихо ответили жители:
-Это на том берегу.
Тихо ответили жители,
Тихо проехал обоз.
Купол церковной обители
Яркой травою зарос.
Там, где я плавал за рыбами,
Сено гребут в сеновал:
Между речными изгибами
Вырыли люди канал.
Тина теперь и болотина
Там, где купаться любил…
Тихая моя родина,
Я ничего не забыл.
Новый забор перед школою,
Тот же...

В пепел и тление Ты возвращаешь живое,
Мраком покрытого - нет для Тебя ничего.
Все беззакония наши лежат пред Тобою,
Тайное наше - пред светом лица Твоего.

Тысячи лет для Тебя - только взгляд мимоходом.
Смертный, как тать - да не будет Бессмертным судим!
Дней наших семьдесят лет, и все лучшие годы -
Труд и болезнь, и проходят как тень, и - летим.

Умилосердись над теми, кому унижений
Тьмы попустил - над народом с душою простой:
Возвесели нас за чёрные дни поражений -
Долгую ночь да...

Что смертных мимолётная краса -
Подобье трав, лишь по весне цветущих.
Как ризы Ты меняешь небеса,
И лик земли не узнаёт живущих.

«Их не было. Другие были здесь.
Слова гордыни Вечному бросали.
Долины называли в свою честь,
Основы мирозданья потрясали».

Прошли года, и сильных не видать.
Князья народов стали легче пыли.
Ущелья их не могут отыскать,
И реки их названье позабыли.

Но мнение живого гордеца
Согласно с теми, кто давно не дышит:
Что Бога нет, коли Его лица
Не видит он...

От героев былых времен
Не осталось порой имен.
Те, кто приняли смертный бой,
Стали просто землей и травой...
Только грозная доблесть их
Поселилась в сердцах живых.
Этот вечный огонь, нам завещан и одним,
Мы в груди храним.

Погляди на моих бойцов -
Целый свет помнит их в лицо.
Вот застыл батальон в строю...
Снова старых друзей узнаю.
Хоть им нет двадцати пяти,
Трудный путь им пришлось пройти,
Это те, кто в штыки поднимался как один,
Те, кто брал Берлин!

Нет в России семьи...

Как странно, Муза есть, но нет стиха!?
А в прочем, что тут странного, скорей закономерно.
Я сам чуть не довел Её до смертного греха.
Теперь же милости прошу. Кощунственно, наверно.

Знаю, мне прощения, увы, не заслужить
И занесен надолго я теперь в Твой список черный.
Да, Ты права! Сам наделал бед и жить
Придется мне с клеймом - я не прощенный.

И все-таки. О, Муза, будь добра!
Не уходи в забвение навеки. Я не скрою,
Что без Тебя мне не держать пера.
Хотя бы в мыслях и стихах Ты...

Щурясь, я смотрю на солнце с низа,
И меня сомненье не обманет.
Отыщи мне в чащах парадиза
Тот цветок, что сорванный не вянет.

Все мы смертны, люди и растенья;
Нет средь нас ни вечных ни блаженных.
Мне о нем шептали сновиденья,
О его окрасках совершенных.

Неужель и в насажденьях рая
Нет цветка такого и в помине?..
Но в руке пылает, не сгорая
Сухоцвет, растенье из пустыни.

Что за чудо? Будто только сорван,
Как ясна и строга неизменность! -
Он надежой жизни образован
Вечности...

Учитель вздумал голос поднимать,
Зарплату требует.
А где ты был, «прослойка»,
В тот год, когда на Родину, на мать
Пришла с пятном багровым перестройка?
Ты шёл домой со школьного двора
Под звуки нестареющего вальса,
А в это время среди гор афганских
Обманутая всеми детвора
Кусала окровавленные пальцы,
Чтобы успеть рвануть кольцо чеки...
И ты был горд: «Мои ученики!»
Куда ж сегодня подевалась гордость?
И на кого ты поднимаешь голос?
Вглядись во власть: там не увидишь зги,
Там чуть...

Боль пыталась украсть мой рассудок.
Сердце сжав моё, словно в тиски.
Но я сильный, сдаваться не буду.
Боль, не повод ещё для тоски.

Не страшна смерть, мне сдаться страшнее.
Боль не выдержав, начать скулить.
И сломаться, себя пожалея.
Бога, жизнь продлить мне просить.

Все уйдём мы, кто раньше, кто позже.
Смерти нет, жить останусь в стихах.
Смертны мы, вечно жить не возможно.
Можно песню оставить в веках.

Я оставлю в стихах свою песню.
О любви в них, к тебе я пою.
О той жизни...