Смертные

Не посещай меня не надо, и плена не достигн-
ешь нет и тени, не поймаешь след или поймёшь,
что день прошёл, весь, не начавшись раствори-
лся, так жизнь прошла, ты ей упился,...
и осени златая цепь, и якорь грусти ненагляд-
ной, багрянец на ветвях (колор), (из жёлтого/
златого жара), и всё кругом, нас обуяло, и ка-
пель от тумана трель, одна лишь зелена и ель,
прогонит глаза откровенье, не выбивайся и ум-
енье определить и рассмотреть, из общего числа
лишь это, что образом, родиться...

Быть может не стоит цепляться,
За жизнь, ведь итог её — смерть.
И даже пройдя все несчастья,
Её обойти не суметь.

Иль семдесят лет или двадцать,
Жить будем — итог им один:
В конце должны с жизнью расстаться,
И раб и его господин.

Бесследно они канут в Лету,
Как будто не жили совсем.
Кусочком став Тьмы или Света,
Иль частью Пустого — Ничем.

Так было, так есть и так будет,
Устроен так мир наш Земной.
В нём смертны и звери и люди,
В нём смертен и трус и герой.

И жизнь...

Я поименно помню этот мир...
По царствам мертвых путешествую, как встарь,
После веков прощения и смуты,
После веков, где все забыли чудо,
Я мерю весом оскверненный/новый календарь.
Я всех узнал...и слёзы сами потекли,
Среди засохших трав смахнул мне ветер слёзы...
Душа летела сквозь осенних гам,
Одеться в тело, ощутить некрозы.
Хлеб бытия и краткость тишины,
Осколочные гимны расставаний.
Лишатся тени оскопленные сады,
Лишатся тени кровоизлияньем.
У Бога нет имён, он - обновленье дня...

Срываю плоть пред взором поколений
И обнажаю сердце пред толпой.
Восстань, душа, и не сгибай коленей,
Не будь толпы презренною рабой!

Не угождай царям – поскольку смертны,
Не угождай рабам – они плуты.
В миру земном мы перед Богом смерды,
Но то не видим, ибо все – кроты.

Вслепую роем норы под землёю
И мним, что строим счастье для себя.
Удел слепцов – небесною зарёю
Считать возню и щебет воробья,

Что из-за крох под утро слух тревожит,
Деля засохший несъедобный хлеб.
В той...

Нас много так объединяет,
На всех Земля дана — одна.
Всем — места в Космосе не станет,
Когда взорвёт её война.

Земля нам Мать — она живая,
И смертна — как живое всё.
И в Ад иль Рай мы превращаем,
Тем, как живём на ней её.

И ты нас Мать сыра землица,
За наши все прости дела.
За рек загаженных водицу,
И лес, что срезала пила.

За радиацию и смог*,
За нами, сгубленных зверей.
За сеть бесчисленных дорог,
За свалок грязь на дне морей.

Разумны мы, но нам мешает,
В нас обезьяна...

Какие горькие рыдания у скрипок
обыкновенной человеческой судьбы!
В них всё: от первого младенческого крика
до стона смертного!
Они нежны, грубы.
Они громоподобны, еле слышны.
Они божественны в гармонии своей.
Они, как львиный рёв, немелодичны.
В них – хаос и ритмичность хода дней…

Рыдают скрипки безутешно оттого,
что обыватель, возомнив себя Пророком,
решил восславить мир, в котором торжество
Зла над Добром не называется пороком.

Мне уже не страшно.
Мне уже не больно.
Днем прожитым каждым
я вполне доволен.

Проводивши лето,
осень я встречаю.
Осень по приметам
будет золотая.

По опавшим листьям
я поковыляю.
Вслед мне звонко свистнет
осень золотая.

Клен махнет, прощаясь,
веткой огневою
и поплачет малость,
капая листвою.

Осень моя, осень,
ты – прощальный праздник,
а не тризна вовсе
после смертной казни.

Свет души нетленной
превратился в проседь…
Будь благословенна,
золотая осень!

Я не ропщу на рок. Постыдна роль
Быть нытиком пред смертью неизбежной.
Я согреваюсь благостью безбрежной
Из той страны, в которую пароль

Для входа дан весьма немногим смертным.
Я в их числе – и незачем роптать.
И мне награда – Божья благодать,
Даруемая Кладязем безмерным.

Мне нет причин искать иной судьбы
В чужой стране, которой я не знаю,
Поскольку из России двери к раю
Собой являют русские гробы!

Не веришь мне – Писание читай,
И сам поймёшь при тщательном разборе:
Живущим...

Не Шекспир я, не Толстой, не Гёте,
И не Байрон, сами понимаете…
Что ж вы, дьяволы, меня не признаёте,
Что ж вы мне отписки сочиняете?

Даже если б спьяну всё я выдумал,
Хоть не пью обычно поздним вечером –
Всё равно мозги вам ветром выдуло,
Пусть и выдувать–то было нечего!

Как Поэт, хочу сказать я честно вам:
Не спеша сменить "оброком барщину",
Шелуху вы сеете словесную,
И пожнёте вскорости – бездарщину!

Не даёте прорасти вы семени,
Что не вами, смертными, посеяно!
Всякий...

Умрём конечно все однажды.
Но не хотелось бы так глупо
Как матерившийся бесстрашно
И от того лежащий трупом
С изящным ножиком в груди.
Не дожил дурень до седин.

Мы смертны. Да. Но не желаю
Я умирать от алкоголя
Себя по капле разливая,
Лишая разума и воли
И замерзать упав в овраг.
Мне не охота сдохнуть так.

Конечно жизнь не бесконечна.
Но не охота умирать
Вот так нелепо от беспечной
Привычки гадостью дышать
В себя вбирая едкий дым
Погибнуть так вот молодым.