Смертельное ранение

Самый главный парад Победы,
Не забрать у Руси, не украсть.
Его наши отцы и деды,
Победив, ей сумели дать.

Их немного уже осталось,
Ветеранов Второй Мировой.
Трудной юнность, нелёгкой старость,
Им за подвиг дана судьбой.

В бой смертельный не ради славы,
Красной Армии шёл солдат.
Ему счастье родной державы,
Была главною из наград.

Люди разных племён-народов,
Тогда жили одной мечтой:
Людям дать в мире всем свободу,
И за это — шли в смертный бой.

Славься воин советский...

Раздражают надоевшие,
Угодил я в их разряд.
И тому совсем конечно я,
Ну ни капельки, не рад.

Но меня о том не спросят,
Надоел ведь я и так.
Во мне поводом для злости,
Стало всё — любой пустяк.

Не сержусь, лишь сердце грустно,
Птицей раненой кричит.
На него печали чувство,
Давит и оно болит.

Научусь я равнодушию,
Не хочу — но научусь!
И не сможет боль колючую,
Подарить мне снова грусть.

Стал не лучше и не хуже,
Надоел лишь просто — всем.
Лишь печали теперь нужен,
Ей я...

Меня всё больше затягивает прошлое высокое,
и всё сильней выталкивает не стОящее настоящее.
Нет сил жить за пределом века Девятнадцатого,
в фальшивой иерархии попранных ценностей и смыслов,
взамен искусству где – дешевый симулякр
и арт-объект, насилующий душу пространства.
Свет ложный отражать устала.

Могучие же корни до сих пор питают оторвавшиеся листья.
«Я верю в Древность и люблю ее», - сказал знакомый нам Мудрец.
Любовию к основам и истокам нас смертельно заразив
и перед...

Ты жадная кровавая змея
Вонзилась в сердце, не даешь мне жить.
Смертельным светом душу обожгла
Шаманом черным стала ворожить.

То травишь ядом, то огнем палИшь
Свое простое дело точно знаешь,
То вдруг холодным ветром закружишь
Тепла ни грамма в сердце не оставишь.

Поднимешь в небо, к солнцу поднесешь,
Подаришь радость, обогреешь душу,
То вдруг куда-то вниз меня несешь,
И кажется, что жить сейчас я струшу.

Пылающая, жаркая, как ад,
Простая до болезности, до боли сложная…
Ты...

Вулкан где зарождается с глубин,
Переплавляя руды недр в металл,
Свартальв, пещерный старый гном, один,
Себе великолепный меч ковал.

Здоровья не жалея, также сил,
Забыв о сне и про свою еду.
Он дух к тому моменту испустил,
Когда на дело рук своих взглянул.

Прошло ещё пять тысяч долгих лет,
И затряслась земля с ужасной силой,
Вулкан взорвался, выбросив на брег
Тот меч, который солнце осветило.

Лет через двести разыгрался шторм,
Корабль купца крушение терпел.
Волшебный меч так...

Спит болотная страна,
Над болотом тишина.
Спят комарики, жучки,
Спят лягушки, паучки,
Спят ондатра и кулик,
Спят утята и тростник,
И журавлик чутко спит,
На одной ноге стоит,
В голове мыслишек нет,
На душе покой и свет.
Лягушонку не заснуть,
Он постичь не может суть,
Держит взгляд на птице он,
Лягушонок в мир влюблён:
- Ох, и птица, высока,
Рост её, под облака,
Просто радуется глаз,
И стоит, как на показ!
Скоро он не утерпел,
Журавля плечом задел:
- Болен ты, видать, дружок...

Пришла весна капелью звонкой
И веселым ручейком журчащим.
Пришла весна теплым золотым лучом
В нежной лазури голубых небес и
Легких белогривых мягких облаков.

С приходом молодой весны-принцессы
Растаял сердца лед и холод раненой души
Легко сменился счастьем и окутал боль души
Нежной негой целительной любви. Той Любви,
Порой коварной, которая когда-то сковала сердце
В лед и ранила влюблено-трепетную душу поэта.

Спящий город...
Разбудил дикий рёв самолётов.
Страшные бомбы на землю летят.
Босоногий мальчишка...
Живущий в подвале.
Своим худеньким тельцем...
Накрывает бездомных котят.

Он трясётся от холода...
И от страха так хочется плакать.
Но мужчины не плачут...
Отец так всегда говорил.
Разрываются бомбы...
И осколок снаряда...
Детское сердце... не жалея пробил.

Всего десять лет...
Судьбой было... мальчишке отмеряно.
Он героем погиб...
Накрывая собою бездомных котят.
Самолётами...

Вот основоположники событий,
Потомкам передавшие все гены.
От непростых безумно перипетий,
Мир этот сложный необыкновенно.

Из глины люди делали посуду,
А обжигали на золе её.
Да пусть потомки сильно не осудят,
Но ели и горячее с неё.

Стволы араукарии зелёной
Полны смолы, которая горит.
Залить в бамбук, поджечь, и ночью тёмной
Часами факел пламенем дрожит.

А в яме на углях в листве банана
Спекали мясо, овощи и рыбу.
У них и варка, жарка, как ни странно,
Происходила, пусть не...

За ересь рифм взошедшим на костры,
Узревшим в зеркалах судьбы поминки,
Вотще постигшим правила игры,
Великодушно возлюбившим цинки;

Пытавшимся в пустой размер облечь
Веселье черни и пророков мрачность,
Пусть будет эпитафией вам речь
Поклонных дней, их темная прозрачность.

Ан солнце закатилось на века
В очах богоподобного Гомера,
Хромает всяка новая строка
И зрящих расхолаживает сера.

Но пройден до тройной развязки путь,
Повержены тираны поколений,
Нельзя теперь и в сторону...