Смена эпох

Грядёт эпоха Блага, не от Бога! -
Готовые ли искренне принять,
Мы Истину, хранимую Природой,
В её руках Сознанья Благодать?

Сознанье наше вне контроля сердца,
Поэтому кровь в венах так кипит!
Эмоции Сознанья – число в герцах,
Душа в Любви, от радости парит!

Заблудшие, вне храма Счастье ваше!
Оно - не в сердце, - в плоти Бытия!
И, - нет на Свете Истины, и, краше,
Чем Вера, - только, - в самого себя!

Безгрешные, виновны вы ли в этом? -
Бурлит коль в венах Изначалья кровь...

Предвещают демографы «вещие»:
Дескать, вымрут русские скоро!
Предсказания их зловещие
Я сегодня хочу оспорить.
Пережил народ наш страждущий
Бунты и мировые войны.
Нет на свете такого кладбища,
Где не покоятся русские воины.
Миллионами истребляли нас:
Из эпохи в эпоху – но живы мы!
Отчего же бунтуют демографы,
Сомневаясь, что нынче выживем?
Мы назло им живем и здравствуем
На зарплату в одну лишь тысячу
И не надо ни злата, ни царства нам.
Нас по свету блуждают тысячи.
Мы по жизни...

По Новосибирской вдоль Сенкт-Петербурга...
За узкоколейкой – в рощице просвет...
-- Господа, сходитесь! – И ударил гулко
Выстрел невозвратный – и упал поэт...

Возле тихой рощи катится троллейбус.
Искрами контактов вспыхивает мгла...
Может потому Россия все болеет,
Что она Поэта не уберегла.

Клен осиротелый - поминальной свечкой,
А сентябрьский дождик - по Поэту плач...
В этой тихой роще, здесь, за Черной речкой
Мать-Россию в сердце поразил палач.

В веке-людоеде -- новые...

События ушедших вдаль эпох –
Мозаикой рассыпанной картины.
Все за чертой, известны лишь итог,
Предания, сказания, былины…

Живой огонь и жадной тьмы печать.
Сошлись стихии, не жалея силы.
Как тяжек груз, но, мудрым отступать.
Слеза скатилась по щеке Ярилы:
«Оставь бессмертных души, не тирань,
Я разделю с тобой Пространство-время.
Невидима очерченная грань –
Тонка, хрупка. Но стражи – тверже кремня.
Недолог твой триумф, последний вздох
Бесчестия, не знающего меры»…

Два символа...

Застигнутый врасплох
стремниной повседневной,
заботы вечный раб
я стражду и мятусь,
бегу высокого, а низкого боюсь,
кристаллом бытия
упасть к ногам Вселенной
мне не дано;
так глины теплый ком
страшится, свой покой отринув разом
стать в пламени сияющим алмазом,
иль в холоде коснеющим кремнем.
                                             1973


                    * * *
Что за птица в углу забилась,
не найдя окна между стен?
Я с тринадцати лет любил Вас,
господин Фредерик Шопен...

От Рюрика до Николая,
От Ильича до Дмитрия
листаем
Эпоху за эпохой.
Пыль веков:
Татищев, Соловьёв
и Гумилёв.
Монархи, переделы, войн раскаты…
Подъёмы – пир культуры –
и закаты…
На пепелищах – новые сады!
Пока хватает глины
и воды,
метала, камня, нефти, древесины –
легенды не исчезнут,
а былины,
Откроют
Клио скрытые
следы.

Напор урагана - наш императив!
Крах тысячелетия, - ортодоксальная буря!
Взрыв ярости нови аннигилирующий весь негатив,
Шок - вымпел победы в аффекте локальной дороги.

И факел во тьме, триумфальной победой горит,
Сквозь мрак беспредельной агонии и патологии.
Напор урагана, - наш вызов уснувшему миру,
Удар разрушения хлама на крыльях эсхатологии.

Когда в блеске ясного солнца рождается в небе
Альтернатив,
Когда пробуждается ветер бодрящий, бросая сердца
Напролом, На прорыв...

Ночной квартиры слушал тишину,
В даль стрелками часов идут эпохи.
С окна влезают тени на стену,
Выплясывают, словно скоморохи.

В углу пружиной скрипнула кровать,
Как бы плечами сдвинула устало.
В испуге мысли стали убегать,
И сердце, как листок, затрепетало.

Я успокоюсь. Тихо улыбнусь.
В стихи сложу сбежавших мыслей крохи
И с вечностью душой соприкоснусь.
В даль стрелками часов идут эпохи....

Был известен, не сидел на зоне
Дуглас Рид, но тронул сионизм,
Книгу написал «Спор о Сионе»,
Сразу оказался неугоден
И как шарик сдулся и повис.

Что писал - печатать запретили,
Что издал - с библиотек тайком
Глубоко в загашники спустили,
Хорошо ещё, что не убили
Иль не сдали в сумасшедший дом.

На единобожия истоки
Он взглянул глазами Гюльчатай,
Девушки свободного Востока,
В своей книге отразил эпоху,
Я без паранджи её читал.

Прочие враги иудаизма
Говорят, пленение и шмон...

Евпатория... Солнечный пляж... Серебристо смеется вода...
Возле берега тихо сижу. Теплый камень в прохладной руке.
Небо сходится с морем вдали. Средь лазури белеют суда.
Мальчик в трусиках белых бежит, оставляя следы на песке,
Следы на мокром песке.

Здесь, на этой прогретой земле, мчались годы, эпохи, века.
Неуступчивый Хронос их нёс по стремительной мутной реке.
И звенели мечи о щиты, и до смерти сходились войска.
И алела горячая кровь на просоленном, влажном песке,
Приморском...