Смачно

Не знал, что шепот громче,
чем все вопли…
Мы всё решили. Так сказал твой взгляд.

Квадрат с кругами
на груди прикноплен.
И мы мишени
под чужой расклад.


Давай
прощанье сделаем веселым?!…
Давай на ямы – бросим поролон…

Дай-бог в тебе
прижиться новоселам…
И под чарльстон не слышать
мат и стон.


Давай делить наш мир
журнально-звонко!
Скандал бодрит, как поцелуй в уста…

За выломанный задник горизонта
встает с кривой ухмылкой
Пустота.


И осень смачно пахнет...

Кавалькадой всадников безголовых,
с залихватским свистом и звонким гиком,
ворвалась в Гамельну мерзавцев клика...
Слово "ужас" - это пустое слово...

Оставалось только раздвинуть бёдра
и предаться (пускай и насильно) блуду.
Жеребцы окружали тебя повсюду,
но скакала ты и легко, и бодро.

Молодому телу хватало дури -
заедалась цедрой восьмая стопка.
Ты любила скорость, как байкер Урри,
и кричала восторженно:"Кнопка! Кнопка!"

По асфальту, мокрому от налётов
лихачей...

Пиши о понятном, пиши о прозрачном –
Нормальным живым, без причуд, языком;
Кусай, так за дело, ругайся, так смачно,
Не будь символистом, не будь чудаком…

Оставь многослойность для прозы капризной.
Словечки-ублюдки… – Куда с ними прёшь?
Поменьше о скорбном, побольше – харизмы,
Вживайся в героя.… Оставь выпендрёж!

О главном и вечном – о бабах и звёздах –
Пиши обо всём, мир для рифмы – сырьё.
Словечки как птицы и вьют свои гнёзда,
И кружат, как пуганое вороньё.

Ловить их...

Колёса… колёса… колёса…
Обломки мечей и забрал…

Вот жизни кусок откололся…
А я даже – не подобрал…


И это хрустит не печенье.
Разлука хрустит на зубах.
И век – не имеет значенья.

Мы рубимся в полный размах!…


Послали всех ангелов на хер.
Родню разделили… друзей…
Такой вот у нас амфибрахий.
Такой
пятистопный
хорей.


Колеса…
колеса…
колеса…
Визжит - то резина, то сталь…

А дева Мария на сносях…
Но всем сейчас не до Христа!


Скажи мне – что я тебе мерзок...

С одиноких аллей…
Со святых чердаков…
К нам приходит Строка. Насовсем.

Ах, как судят ее, сто больных чудаков,
стуканутых на буковку «м»!…


И подтерся поэзией, мил-человек…
И пошел рассуждать, салабон…

И не смыл унитаз – в своей голове.
И смердит.
И доволен собой.


Только я – не заросший степной обелиск.
Я живое чистилище
тем,
кто взахлеб
да от жизни моей напились:
захмелев на чужой высоте…


Вон… по пьяни дурачатся… топчут огни…
Смачно…
пробуют…
темень на...

Синяки на душе. От ударов тупых.
Крови привкус… соленый… неправильный…
Незнакомые люди горланят вокруг…

Чем прогневал я вас,
незнакомые?!…


Может, то — что без рифмы
катрен прозвучал?
Так поэт за секунду исправился.

Что ж мне солоно?!
Будто вокруг — Баскунчак…
Ночь висит надо мною. На траверсах.


Я проснулся в поту. Лунный мокнущий свет.
И божница
по полу разметана.

И темнеет-темнит на душе чей-то след.
Кто же шастал тут: в кирзовых туфельках?!


Что-то с рифмой...

Говорят, эта сука приходит нежданно-негаданно.
Её не зовут. Не хотят. Боятся. Да смачно бронят.
При задатке - бегут.
Как собака бесхвостая с опаской бреша назад.
Упрямо войдёт эта тварь в твою блудную жизнь.
Что будем делать, родная?
С годами мне опостылет глаз твоих синь.
Мне б по бабам ещё помотаться.
По тем, что дадут мужику без гроша.
Они будут выть,
От наслаждения заикаться.
Вот такая она - хулигана мечта.
Не перестану гулять,
Да без устали пить, захлебаясь.
Очнись! Ты...

Сейчас всё станет на свои места.

Год 1969… Мутный чулок коммунальной кухни. И на обшарпанном табурете:
кривая стопка бобин. Лента с зажевами. Горчичного цвета.
И на 4-й магнитофонной скорости (и это понятно лишь нам-тем!)
режет воздух голос Высоцкого…

Не знаю, с чего… но жестко торкнуло с размаха в ребра.
Больно привиделось сегодня.

Владимир Семёнович, разрешите, я просто побуду с Вами. Поодаль.


+


ВЛАДИМИР ВЫСОЦКИЙ


Я не люблю фатального исхода.
От жизни...

дивные, разные птицы
ворона в ласточку не обратится
ласточка всегда будет красиво мелькать
ворона просто каркать
смотреть в даль и мечтать

ВОРОНА КАРКНУЛА ТАК СМАЧНО
ОНА ПРЕКРАСНЕЙ ОДНОЗНАЧНО

В день ты явился...- да не в тот
( Не вышло...- в первое Апреля! ),
а то бы жизнь, чрез анекдот,
сошла судьбой...- а ля Емеля ( ! ),
где ты — не Ангел во плотИ...,
всё, чрез нахальные замашки,
интрижки силишься плести,
средь африканской развлекашки...-
И поделом...- А как прожить ( ? ),
без диалектики моментов...
Ну, не с безмозглостью ль дружить,
в безумной прозе экскрементов ( ?! ),
где слыть, фамилией, не Кант
( Зато...- тебя никто не знает... ),
а Кан ( ! ), и, значимо, талант...