Слышно

Луна повешена. Амфитеатр звезд
Неслышно рукоплещет
Странной казни.
Все думают, что не всерьез,
Что это шутка, карнавал и праздник.

Палач, увы, не блещет -
Отвесив шутовской поклон,
Мальчишка-Купидон
Растратив стрелы,
По-детски грубо, не умело
Лишает жизни всенародно
Её. Теперь совсем свободны,
От обязательств мы с тобой.

Свидетель мертв. Ночной порой
В её неявно-бледном свете
Мы купидоновой стрелой
Пробиты были. Раны эти
Гноились, причиняя боль.
Луна следила за игрой...

Луч скользит по уставшей воде,
И лениво качнулись деревья,
И такая унылость везде:
То ли в городе, то ли в деревне.

И спокойно движенье людей,
Вроде сон охлаждающий держит.
Полумрак. Нет эмоций, страстей
И не слышно лопаточный скрежет.

Снега нет. Суховей. Снова ноль
Вновь упал своей тихой тоскою,
И на землю не сыпалась соль,
Люди шли по асфальту рекою.

И спокойно движенье машин,
Суета будет чуть-чуть позднее.
Из подъездов идут, как с вершин,
С каждой, каждой минутой виднее...

Исчерпают ли море слова?
Если море печали глубоко,
Если в нём так редки острова
Безмятежности зеленоокой.
Голубая прозрачность лагун
В янтаре ожерелий песчаных,
Драгоценные звёзды ночами
Словно внемлют гармонии струн,
Еле слышно под бризом поющих.
И сердца извлекают слова,
Из которых растут острова
В море грусти, снедающей души.

11.2002

В пьянящей темноте
Под звон бокалов
Вы говорили всем
Что вам все мало
А вам кричали, бис
И вы сорвались
Балкон, перила, вниз
А все остались

Вам, всего было, сорок пять
И, вроде поздно учиться жить
Но еще рано летать

В пьянящей темноте
Никто не понял
Что, вы давно одна
Вот, грустный номер
И грусть свою, залив
Вином до дна
Под крики, браво, бис
Вы вышли из окна

Вам, всего было, сорок пять
И, вроде поздно учиться жить
Но еще рано летать

В пьянящей темноте
Душа...

Я сам себе беру билеты
В иллюзион печальных грёз.
Сажусь в скрипучую карету,
Шарфом укутываю нос.

И по пустынному бульвару
Сквозь пламя газовых рожков
На лапах фонарей-божков
Качу, покуда вьюга ярит.

У въезда в парк она стихает.
Вокруг усадьбы у пруда
Присели ели тёмной стаей
Под хрусталём цветного льда.

Хрустят снежинки, еле слышно
Скрипит рассохшаяся дверь.
Крадётся лунный свет, как зверь,
Дыханьем шторы чуть колышет.

На малахитовых колоннах
Узоры...

Идут мои дожди, ночные пилигримы,
Под окнами бредут, шуршат листвою влажной,
Все ночи напролет, чуть слышно, еле зримо, Откуда и куда, гуськом - не суть как важно.
Важнее для меня печальный шёпот листьев,
Влетающий в окно, распахнутое настежь,
И между старых лип вполоборота лица,
И взмах рукой - прости за нежное ненастье.
Не нам тебя судить, и ты нас не осудишь!
Покуда видишь ты, смотри, но не на запад.
Мы все одной крови, вдохни же полной грудью:
Когда приходит боль, она...

Что то сердце моё захандрило,
Это точно,бушует печаль
И тихонько,чуть слышно заныло
Но себя мне ни капли не жаль.

Я себя жалеть не пытаюсь.
Эта жалость мне не нужна
И в душе моей только осталось
Пол бокала горького вина.

И тихонько к нему я притронусь,
Попытаюсь его испить.
Только горечь вина мне напомнит
То,о чём я хотел забыть.

И тот час вино я отброшу,
Потому что не пьётся оно.
Ведь налито оно в день разлуки
И ядовитым стало оно.

Что то сердце моё захандрило.......

Слезы тишины
Катятся по ветру,
Улетая в ночьКаплями дождя.
И приходят сны,
В теплый, летний вечер.
И уходит прочь
Тягость суеты.

Слезы тишины -
Призрачные звуки,
Не совсем разборчивый
Разговор небес.
Звездные огни
Им протянут руки,
Чтоб напомнить время
Сказок и чудес.

Слезы тишины,
Вас почти не слышно,
И все реже видно
Блеск луны на вас.
Принесите сны,
И не будет стыдно,
Покидать свой дом
В этот грустный час.

Спит город, как огромный улей
и только звёзды фонарей,
и на реке не слышно гула
сигналов, белых кораблей.

На перекрёстках мостовые
встречаются у светофоров,
и, будто бы, они живые,
ведут ночные разговоры.

А запоздалая машина,
слегка нарушив разговор,
по ним уносит свои шины,
чтобы не слышать их укор.

Скучают ночью светофоры,
моргают сонными очами.
Уж лучше б, выспались, уморы,
но нет, они не спят ночами.

Я торможу на эстакаде
посередине мостовой.
Москва красивая, я рад...

Слепая канитель и мишура
Нас жадно поглощают без остатка.
Заглатывают с самого утра,
Жуют весь день, причмокивая сладко.

Выплёвывают вечером остов,
Обглоданный изрядно на работе,
Чтоб за ночь, кто во сне, а кто без снов,
Побольше нарастить смог новой плоти.

Нет этому разумного конца,
Представить неразумный – просто страшно.
На лицах наших часто нет лица,
Лишь маска прячет скрабом след вчерашний.

И не остановиться, не взглянуть
На небо в полдень летний или зимний...