Случилось откровенье

Зависши в думах о былом,
не жди от прозы прояснений...
Не то, через облом, ослом,
с оскалом скорбных впечатлений,
как эхо, притчей присных лет,
провоет в жанре состраданий...,
прислав, порой..., не тот сюжет,
для благостных воспоминаний...,
а то и вовсе...- геморрой,
где мозжечок, в животных муках,
вступивши в связь с прямой кишкой,
блуждают в плотских виадуках,
как маляры...- туда-сюда,
степенно совмещая краски...
Но то - извне...- Пусть, лабуда,
работа, им...- Зато, опаски...

В глухой огромности, что беспрестанно зряча,
Мгновением, отлитом в горле, где излишен звук...
На сме'рть и на'смерть за бесправье права
Напиться обнаженного, из губ Левиафана,
Здесь, в оркестровой яме жизни,
Где мироточат вслух.
Где в переплете книг, тисненных серебром,
Кожа граната соком изойдёт, цветеньем
У трепета нагих и ловчих рук
В тех первых буквах нежных откровений.
Афористичность фраз у амфоры души,
Возьми меня с собой в седую зиму
Как талисман всех выживших в годинах,
Как...

В той темноте, где у ночей хребет из воска,
Какая нота, милая... Скажи, какая нота,
Какая Нота отвечает за Любовь?
В изгибах повторений тесноты
Соткать свеченье сил
В подстрочник синих терций,
Где, обостренные до солнца,
Мы - лирика сквозных свечей.
Идем со мной по краешку строки
В тот шепот слов, в ручное откровенье,
Там, где Эфир у ног отца Эреба,
Играет лунный полонез размена нот...
Размена запахов на чистокровность слов
Широкой плетью одичавших ароматов,
Где вне земли мы...

Не хочу признаний откровений,
Исповеди в сумраке церквей.
Не хочу молитвы песнопений,
И зажжёных у икон свечей.

Верю в Бога, но я не церковный,
Верю в веру душ, а не в обряд.
Правд на свете много, а путь ровный,
Часто может быть дорогой в Ад.

Не хочу хотеть желаний ради,
Ради выгод жизни-бытия.
Караулит боль тела в засаде,
Угодил в свою недавно я.

Не хочу плясать под чьи-то дудки,
Но и свой мотив не навяжу.
Сам отвечу за свои поступки,
Себя строже всех сам накажу.

Не хочу...

Ночь -
Кобальтово-древняя строфа,
Нагие символы,
Цвет превращается в вино,
Где мы, лакающие жажду,
О нежность близости вновь рассекли ладонь
И белый мёд так откровенно капал
На (т)алость сот.

В чём верность розы?
Вечность её дней?
В шипах и лепестках,
И в горловом каприччо аромата,
В той жизни, замирающей гореть
В дыхании благословлённого экстаза.

Сквозь вены фиолетовых стихов,
Иерархий звуков, теснотой заговоренных,
В владениях тем странным языком
Всех откровений...

БОЖЕСТВЕННАЯ ПОЭМА. ДИАЛОГ. ЧАСТЬ 11.

Ученик.

Но что еще? Поведай мне,
Всем этим можно наслаждаться,
Сам Бог – Творец в моей судьбе
И с Богом должен я остаться…
Я – неизменно в Нем живу,
Он – самый близкий, несомненно,
Из Рук Отца я хлеб беру
И Мыслью Бога – вдохновенный…
Надежней нет, пусть я в грехах,
И путь пристрастиями мерю,
Но я на Божиих весах
И Бог – помощник мне. Я верю.
Бог – в нем, Бог – в ней… То – чудеса,
То Милость Бога неземная…
Учитель, ты открыл глаза,
Нигде...

Я, наяву, презревши тьму,
прозрел, по мере откровения...-
вершить ( Врагу ли своему?..
Чужому ли?.. ) ниспровержения,
через Стихи ( В зачёт словес! ),
на бренном поприще их силы,
где мат, порой, свой бранный вес,
имеет ( Фразки-то - постылы! )...
Но, может быть, и поделом,
обломом, заслужившим кару
( Чтоб спесь не стлалась, помелом! ),
приходится, взгрустнув на шару,
ко «благостям» иных «Имён»,
послать..., избравши направление...,
от грёз «величий» их... да с «крон»,
свергалось...

Я разделю с тобою ночь и день,
И тень отличия, и время откровенья,
И белый снег у королевских пустырей,
Где вереск задержался на мгновенье.
И дождь, стекающий по откровенью губ,
И тёмный знак земного превосходства,
И теплоту переплетённых рук
В усталости бессилья благородства.
И дар - удар вновь не предугадать,
И тонкий лёд, и коронацию касаний,
И долгий срок молитв, идущих знать
Наш ежедневный праздник расставанья.
И след нами пролитого вина
В сонетный звук лирической октавы,
Что...

Я прочту для тебя 90-ый псалом,
Веру алых стихов, что текли по стигматам ладоней.
Помнишь, это случилось - звёзды пели его лицо...
Мы вдыхали слова, а потом выдыхали горе.
И ходила под окнами тьма как часовой,
И боялась до смерти собственной прозы.
Помнишь, это случилось,
Мы крестили его - Христос...
В Книге, трижды открытой,
В белых водах, что смоют все слёзы.
Помнишь, это случилось,
Помнишь веру в терновом венце,
Рассеченное небо плетью чьей-то испуганной прозы...
Ты прочти для...

И ночь нас положит вместе,
И день проведет нас за руку
И буквы - всегда эпизод.
Он ничего не значит или синоним всего.
Как сок тела, как соль и сахар, как хлеб и зерна,
Как то, что царапает небо,
Как эпицентр между касанием и поэзией.
Голос слова всё ещё дрожит меж строк...
Ветра обернут аромат, оставят строфу гореть звездой...
Кто-то будет смотреть на неё сквозь темные створки окна...
Но о чём ты будешь молчать?

Не держу, а несу мягкий мой словарь.
Метафора - всегда мерцание...