Словно я не жив

1

Я живу среди вас, москвичи.
Отзовётся синица—москвичка.
Грусть моя, помолчи, помолчи.
Провезёт по Москве электричка.

Провезёт мимо улиц, ворот.
Пускай даже покроется мглою.
В такт колёс моё сердце поёт.
Будет вечно столица живою.

2

Не сравнить с ней и город Петров,
Волгоград, Краснодар да и Ригу.
Чистота наших Чистых прудов.
Прочитаю Москву, словно книгу.

От Кремля Александровский сад,
Гум, Москва-река, пробки, границы.
Мост Кузнецкий, Охотный вот...

Сегодня жив..., а завтра нет...-
В зачёт судьбы ли, безвозвратно ( ? ),
и ей же, через злой ответ,
что бытие - не столь приятно...-
Задумавшись о том, едва...-
А ведь кому-то, моментально,
Зарёй предстанет синева,
чтоб сгинуть в разуме, летально,
от пули ли..., наискосок...,
летящей, пусть и кувырками...,
но поражающей висок,
причём, навыворот, с мозгами...,
а то и вовсе, с головой,
расколотой, в удел арбуза...-
Но тут уж явно: На убой,
по цели!..- Словно ум - обуза,
от дум ли...

В который раз начнётся день,
В который раз свет в мир вернётся.
И как обычно будет тень,
Там, где преломят лучи солнца.

В который раз проснусь живым,
В который раз вернусь в реальность.
И сон растает словно дым,
Оставив в памяти туманность.

В который раз всё повторится,
В который раз мир будней ждёт.
И в нём опять всё те же лица,
И дня, привычный ком забот.

В который раз путь на работу,
А позже — тот же путь назад.
В который — в тысячный, иль сотый?
Меня круг, тех же домов...

В ней всё живое, от виновности до трепета,
Глаза не врут, когда зовут идти вослед.
Ты подчиняешься невольно, словно рэкету,
И забываешь навсегда о слове нет.
Весна в душе не состояние, а действие,
Какие поводы, когда рука в руке?
Прикосновения сначала будут девственны,
Вкус сохраняя спелых губ на языке.

В ней всё живое, от отказа до признания,
Она не ведает порою, как творит.
Знать невозможно всё, как сложится, заранее,
Но если понял всё, теперь ты фаворит.
В любое время года...

Мы часто слышим голоса,
Вам царь для вас герой всегда!
Он вытворяет чудеса
И не грешит он никогда!

Вот и в политике он дока,
Врагу не взять его с наскока,
А если к нам придёт беда,
Он победит всех, как всегда!

Мудрее нет его на свете,
Считают так не только черти,
Но даже ангелы вокруг,
Поют, что он нам лучший друг!

Ну и чего? Что вы как бесы?
Пусть экономика в регрессе
И бедность, нищета вокруг,
И царь вам самый лучший друг!

Ну, что вы право, словно дети...

Колесо Фортуны,
То вперёд, то взад.
Нервы словно струны,
Тронешь — зазвенят.

То не жизнь такая_
То — характер мой.
Я дошёл до края,
В споре сам с собой.

Эй, без панибратства,
Мы ведь не родня.
Хлопнуть не пытайся,
По плечу меня.

Я ведь не отсюда,
С вами не похож.
И будь ты хоть Будда,
Ты — нас не поймёшь.

Колесо Фортуны,
Крутит ветер дней.
Он сильнее дунул,
Я — живу быстрей.
Марковцев Ю.

Жизнь словно чемодан без ручек,
Нести неловко, жаль бросать.
А случай, то как злой попутчик,
То добрый, как родная мать.

Живу без цели – по привычке,
Суетен, сер, инертен быт.
Сгорая, пальцы обжигают спички,
Их пламя, долго не горит.

Меняет время лик планеты,
Стал штормом ветер перемен.
И не укрыться от них где-то,
За крепкостью надёжных стен.

Времён, не лучших я желаю,
Я худших, не хочу узнать.
Как есть, я данность принимаю,
Но в ней, собою хочу стать.

А жизнь, как...

Предначертанность линий судеб
судит, строгим законом правя,
право выбора обесценив,
сцена мира совсем иная

стала. Голос твой словно шепот,
но ушам всё ль дано услышать?
В голове канонадный топот
запоздалых, но цепких мыслей.

Доверяешь порывам ветра
все слова, что хранились долго,
он уносит и шляпу из фетра,
и частицу тебя, но толку
нет! Боль теряться не хочет,
поднывающая в подреберье,
а судьба...что? Опять хохочет,
погружая тебя в неверие.

Ей сдаваться? Капитулировать...

Ослы лишь те, кто убежден,
что все кругом ослы,
Кто возведя осла на трон,
Кричат: "Рабы не мы!"

А тот, кто скажет про себя:
"Я раб и я осел."
Тот уж не раб, да и ослом
Не будет наперед.

Ведь не сознание раба
И не геройства дурь
Вели к восстанью Спартака
А клетки смрадный дух.

И пусть кричат "Мы не рабы!"
Заточенные в склеп.
Лишь тот свободен, кто прозрел
И понял, что был слеп.
***

Трубит труба, зовет набат
И горлопан орет,
И на завалы баррикад
Стекается народ...

Я живу в ожидании,
ветер ли стукнет в окно,
скрипнет ли рама в страдании,
высохшая давно.

В опасении, в смирении,
закованный в кандалы,
к дерзкому побегу – в сомнении,
пламень – внутри золы.

Лаской кинжал изнеженный,
час терпеливо ждёт,
конь воровской, объезженный,
чубом к траве прядёт.

Вспыхнут алмазы, золото,
белое серебро.
Жажда – страшнее голода,
хрустнет во тьме стекло.

Вскрик – и уже отмечены,
чёрная месть и бег,
словно крестом очерчены,
брошены в алый снег.