Сливаться

Энергию продавал за доллары, удары как
эквивалент силы, волевого усилия, сливы,
быстроты реакции и скорости мышечных
сокращений, ориентаций, (прений), коли-
честву пропущенных и нанесённых (удар-
ов), где тот миг, убрали забрало, щёлк, .....
(стих), повалился на пол, нокаут- укол, (кол),
потерял пространство и время, его памяти
провал, ....стремя..........

Как мы раньше были близоруки
В землю, помнится, сливали мы бензин!
А сколько бубликов за жизнь свою съедали
И не могли получше присмотреться к ним.

А в них полезные отходы - это дырки
Куда их спросите девать?
Есть предложение, отапливать квартирки!
Ведь ловко, одним выстрелом двух зайцев убивать.

Кто-то внутри меня шепчется о тебе.
Приглушая музыку, я слышу их голоса
В трепете ветра, скользящего по волосам.
Твое имя мелькает в их тихой вечерней мольбе.

Его отражают глухие стены домов,
Им в полудреме чудится твой силуэт
В холоде этом, в дыме чужих сигарет,
В шорохе легком первых осенних снегов.

Кто-то внутри меня хочет сказать: "Прощай".
Хочет сказать, но говорит: "Прости".
В душу мне лезет, пытается тенью ползти,
Колкой, как нож и черной, как утренний чай.

Кто-то...

Ну, как не пойти?
Хэллоуин-пати!
Не Рио, но, кстати,
Почти!

Отделен, нелюдим, как башня,
Дом посреди пятиэтажек.
Сперва НИИ, потом архив,
Затем пошло - ни мёртв, ни жив:
Аренды - там бордель, тут офис,
И слухи каждый год о сносе.
Был за копейки снят этаж,
Чтоб на ночь замутить шабаш,
Не обесточенный, но верхний,
Народ халяве свято верен.
Гоняли клининг в хвост и в гриву.
Жми кнопку "сделать нам красиво"!

Из курток и пуховиков,
За исключеньем мужиков,
Повылезла
Бразилия...

Уже это было,
в истории было!
Под ядерным взрывом
лежала могила,
истекшего ужасом,
города страха —
орудие смерти,
кровавая плаха…
Так было в эпохах
и ближних столетьях!
Наш мир в один миг
зависал в междометьях…
Ни стона, ни голоса,
ни начала…
И только, сжимаясь,
Природа молчала…
И, вдруг, выдавала,
что некогда было:
здесь город стоял
перед ядерным взрывом…
Подобное было,
в истории было!
Земля в вихре с Небом
сливалась в могилу.
И всё вымерзало...

Сложением моста между мирами, сложением неземной судьбы,
Канонам, року вопреки,
Но равные себе, сливаемся над бездной.
И средоточием в себе изъяты из рук смерти – освобождены.
Так долго мы смотрели в пропасть истины бездонной,
Что слепли и теряли память, но в бьющем свете воскресали,
Поднимаясь из земли.
Мечтою озаренные, по краю гибели прошли,
Но вызрели в огне и тлене, песками, водами оглушены,
Но слух отверзли.
И средостение креста нам раскрывало сердце,
И сердце токами...

Золотой дракон на голубом, зелёное на сине
красно-жёлтом, шёлк его халата, заточенная
сталь булата, лук и колчан со стрелами, не сп
еши, долгие проводы, лишние слёзы, цветки
(розы), пионов, белые лепестки сливы, плоды
мандаринового дерева, всё перемешалось, п
еремещалось в пространстве и времени, чер-
воточины его памяти позволяли,межгалакти-
ческие, (межполушарные) переходы, бери, по
жинай всходы, что посеешь то и пожнёшь, вс
коре, если не пойдёт, не попятиться время, з
адом...

Две тени хотели друг с другом проститься,
Устали бессонно за счастьем влачиться.
Ведь все, что творится, им только снится,
Но светом Мане опоясана встреча
И длится и длится… в себя пропадая.
Две тени крадутся за другом,
Тихонько и безоглядно ступая,
Не понимая, что сущность одна между ними, Иная.
Две тени, как пламени два от одного фитиля,
Фитиль тот в ядре, а в центре ядра – великая пустота.
Две тени, сливаясь в полуночном поцелуе,
Рискуют стать сутью чудною…
И плавятся зеркала в...

Бескрайняя морская гладь великого Байкала
Темнеет синевой вдали сливаясь с небесами.
И лишь тумана дымка разделяет их чуть-чуть
И тоненькая нить туманно-сизых облаков.

Синеву прекрасных и могущественных вод Байкала
Величественно горы сторожат. Горы, стремятся ввысь
К небесным сизым облакам и золотому солнцу
С серебряным оттенком сизых облаков…

Величественные горы на берегу Байкальском
Чудесною осеннею порой особенно прекрасны…
Они пестреют перецветом красок осенне-дивных...

Есть в близости людей заветная черта,
Её не перейти влюблённости и страсти,
- Пусть в жуткой тишине сливаются уста,
И сердце рвётся от любви на части.

И дружба здесь бессильна, и года
Высокого и огненного счастья,
Когда душа свободна и чужда
Медлительной истоме сладострастья.

Стремящиеся к ней безумны, а её
Достигшие - поражены тоскою...
Теперь ты понял, отчего моё
Не бьется сердце под твоей рукою