Слишком

капля за капелькой слёзками множатся лужицы
это обычно примета грядущей влюблённости
дождик меня переплакать старательно тужится
и побеждает объёмом но степень солёности
слишком значительна для достижения договорённостей

тучками брови они в настроении хмурятся
для передачи мимических средств интонации
горестность повод безвременно шляться по улицам
перебирая пространства и формы прострации
в поиске равной себе генетической грации

шарик без устали суточно вертится-крутится...

Во мне еще тихо бьется
Последней свободы птица...
Она через ночь несетсяИ в окна домов стучится...

Но нет никого...Так пусто...
Я ранена холодами...
Я ранена темной грустью,
Крадущимися шагами...

Так хочется прыгнуть в небо,
Разбить свое одиночество...
Но мертвая хватка снега
Лелеет его высочество...

Уже еле-еле дышит
Ненужная моя нежность...
Карабкаюсь выше, выше...
Но близится неизбежность...

Бегу от чужих объятий,
От пошлости их улыбок...
Я ранена...Не понять им,
Что...

Пишут разные хайку.
Ах, что-то слова слишком новы. На книжном
столе рисунки храма около Фудзи.

Мне сегодня немного грустно -
Я твой сон позабыть не могу.
Наполняюсь я снежным хрустом,И метели внутри метут.
Я всю ночь от себя бежала,
И не знаю, как быть... (На беду.)
А в груди уж до боли прижала
Струны я на седьмом ладу.
Но не смею поверить эху,
Что невольно кричит во мне,
И свой страх прикрываю смехом,
Захлебнувшись во лжи волне.
Страшно мне быть с собой правдивой,
Пораженье признать боюсь.
Быть со всеми могу красивой,
Только надо ли? – Скажут пусть.
Я сегодня от страха...

Я вывернут наружу,
Ты – внутри,
Это не двадцать два, Они забыли, кто мы,
Мы забыли, кто я.

Как жаль, что нас двое,
Нас слишком много
теперь мы должны стать одним,
нас напрасно разлучили.
Возвращайся :), Женская Сторона.

Черные пятна кровиНа белом холодном полу.
Сдвинуты хмурые брови.
Злые морщины на лбу.
Мертвые пальцы сжимают
Тонкую, острую сталь.
Боль глаза закрывает,
Надевая смерти вуаль.
Темные-темные лужи
На белом-белом полу.
Встретились грешные души,
Дьявол ликует в Аду.
Не пройдет никогда панихида.
Вне кладбища крест возведут.
Дьявольский хохот ехидный
Прогремит, когда тело сожгут.
Никто не увидел записки,
Объясняющей смысл конца.
А на ней бессмертная фраза:
"Погибаю во имя Отца...

Обстоятельства выше нас...
Только дело не в этом было.
Я к тебе, опоздать боясь,Слишком сильно всегда спешила!Тосковала за нас двоих.
Умоляла меня дождаться!
Но споткнулась у ног твоих,
И упав, не смогла подняться.

"Дай мне руку", - просила я.
"Помоги..." - запалясь, шептала.
Ты же переступил меня,
Словно я пустотою стала.

Обернулся "прости" сказать.
Самому же невыносимо.
Ты не предал меня, любимый!
Не любя, невозможно предать...

Нас случай свёл, была весна,
Крошился лёд и таял звонко,
И неприступности стенаКазалась до смешного тонкой.

Так много общего у нас,
И мысли так синхронно точны,
Но слишком хрупкая стена
Вдруг оказалась очень прочной.

1979

- Персидский кот Патриций
Неосторожно слишком
Решил однажды птицу Поймать, а лучше мышку.

С окошка спрыгнул лихо,
Но как-то не заметил,
Что рядом очень тихо
Играют чьи-то дети.

Он был замечен Вовкой
Почти у самой двери,
Он был изловлен ловко
И отдан в руки Вере.

Он был измучен лаской
Любвеобильной Маши.
Он полежал в коляске,
Он был измазан кашей.

Его кормили силой
Маринка и Алёнка.
Его полдня носили
Завёрнутым в пелёнку.

Немножко поругали...

Слепая узница мечты,
Твоей, как прежде жажду ласки,
Скамейка, Чистые пруды..
Сижу и внемлю глупой сказке.

Где ночь раскинула сады,
И в цветнике истомной лени,
Среди пьянящей духоты
В одну сливаем наши тени.

Где нету горькой пустоты,
В твоих глазах- остывшем чае,
И где желанье высоты
Нас вновь с тобой обьядиняет.

Гитары гладкие лады..
О,как я грежу теми днями!
Когда два древа, я и ты
Сплелись дрожащими ветвями.

Невыносимой черноты
Зимою ранней стынут крыши,
Запорошит...