Слеп

Боль испил до дна

Искалечился

Засорил себя горе встречами

Был пьяней вина,

И был смертью он уже меченый

Залатал в судьбе дыры трещины


Осветил свой ум, воскресил себя

И стал жить любя

И свои ошибки обнулил сполна

Подошла к концу скрытая война


Мысли вызрели

С сердца брызнули

Окатили свет

Принесли рассвет

Свет как радуга засиял из глаз

Отразилась суть глубиною фраз


Мысли крепкие, мысли вкусные

Да хрустящие малосольные

Где-то светлые...

Для нищих духом Божии пути
Ни в жизнь ни исповедать, ни найти.
Для тех, кто изначально Духом слеп
Мир и непознаваем и нелеп.

Зрит нашей Логики Разумный глаз
Во всём Причинно-Следственную связь.
Но, если лжив ИСХОДНЫЙ ПОСТУЛАТ,
То Логика ведёт в кромешный ад.

Дар Божий не даётся просто так,
Суметь его принять и приумножить,
Чтоб ближний стал тебе ещё дороже,
Не сможет, кто в душе своей бедняк.

Что радость? Благодарность от тепла,
Которым захотелось поделиться.
А, значит, светом озарятся лица,
Чтоб за спиной раскрылись два крыла.

Любовь, как всем известно, не купить,
Она подарок трепетный от Бога.
Однако, наказать сумеет строго
Любого, кто начнёт её бранить.

Дарить друг другу радость и любовь -
Суть жизни, предназначенное свыше...

Где Правда? где белиберда? -
В какой дано ПОНЯТЬ нам мере?
Коль Дух наш слеп, то, как всегда,
Нам остаётся только ВЕРИТЬ!

"Умом Россию не понять"?
"Аршином ОБЩИМ не измерить"?
А коль аршин ВСЕ-ОБЩИЙ взять,
Чтоб ЗНАТЬ, не прибегая к ВЕРЕ?

Снова ночи без сна,
Снова мыслей тревоги.
В них печаль и вина,
И заботы дороги.

Что ж так тесно опять,
В груди сердце тебе.
Что ж, не в такт ты стучать,
Моей стало судьбе.

Не вернуть что прошло,
Не прожить дважды дня.
Только раз лишь тепло,
Дарит пламя огня.

Полумесяца серп,
Смотрит призраком вниз.
Случай вздорностью слеп,
Он судьбы лишь каприз.

Но мне сослепу он,
Разбил сердца покой.
И моих ночей сон,
Смыло грусти волной...
Марковцев Ю.

Цветёт наш папоротник редко –
Один лишь миг за целый год,
Увидишь вдруг цветущей ветку,
Знай сразу - счастье тебя ждёт.

Я сказку расскажу об этом,
Той сказке очень много лет,
Её я вспомнил как-то летом,
Хоть я не сказочник, поэт.

Жил-был Иван в одной деревне,
Был некрасив и неуклюж,
Не годен был в мужья царевне,
Не перспективный в общем муж.

Жил в покосившейся избушке,
Где помирать собралась мать,
Иван кормил, поил старушку,
Ведь в помощь некого позвать...

Кто не был слеп, тот красоты не видит,
Кто не был глух, не слышит тишину.
Кто не был нем, молчание не дарит,
Кто не тонул, не ощущает глубину.
Кто не горел, не знает силы пламени.
Тот, кто не падал, не оценит высоту,
Кто не любил, того страдания не ранили,
А злой - не понимает доброту.
Кто не был одинок, друзей не ценит...
Задумайся и просто оглянись...
Бог, просто так всем нам дал дар бесценный,
Лишь только тот, кто умирал - оценит жизнь!

Мне говорила мама - думай о хорошем
В любое время продолжительного дня.
Я вырос, мир всё так же слеп и суматошен,
По крайней мере, для безликого меня.

Хоть думать плохо я о нём не перестану,
Заветы мамины не стоит нарушать.
Забытый всеми безмятежный полустанок, -
Вот то, что ищет одинокая душа.

От светлых мыслей климат кажется теплее,
И у прохожих веселей глядят глаза.
О том, что сделаю, ничуть не пожалею,
Как нет желания вернуть бы всё назад.

Не мне судить, насколько я стал...

Я был серьёзен,
Жил в кругу забот,
Где смех курьёзен,
Шутка – мать невзгод.

Там семя радости
Пробьётся, чтоб опять
В могильной хладности
Свернуться и увять.

Я был так слеп:
Ни счастья, ни любви,
Мирок мой – склеп,
Покойники – жюри.

Кто предал свет,
Чтоб тьмою обручить
Круженье лет,
Тому в веках не жить.

Не вздрогнет эхо
Гулкостью шагов,
Не сбросит Вехо
Тленности оков.

***
Стыдить да усовещивать
того, как правило, бывает бесполезно,
Кому, как деспот, поведение диктует эгоизм
Иль, как рабом, кем помыкает примитивный эротизм
И тащит пропасти от края его вниз, – ведь, как известно
Уже давно, и ужасающая роковая бездна,
Однако же, имеет
некоторый труднообъяснимый магнетизм!


***
Как уверяют люди знающие, мудрые,
между добром и злом
Отвеку бездна роковая, ненасытная зияет,
Что даже целые планеты, как песчинки, пожирает,
Низвергнувшись в неё же...