Сладкая отрава

О, несравненный соблазнитель
Почти, что всех замужних дам
Вы всех любовных тайн хранитель
И враг обманутым мужьям.
Вы не повторны в своём роде.
Хранитель образа любви
Не отданы кощунства ноте
Достоинство, вот ваш мотив.

ВЫ не позволите рассудку
Пределы меры обойти
Не оброните злую шутку
Всегда умеете уйти.
А ваш талант, сказать не раня,
Не унижая суть души,
Поведать, суть любви, какая,
Веру в неё не отравив.

И не скрываю, я всей правды.
Хочу ответственно казать,
Что дамы...

Вы просите прощения?! За что?
За грязь, что на меня недавно слили?
Проклятий зельем мир вы отравили,
Что эхом возвернётся к вам раз сто...
А я не принял вашей грязи шквал,
А если всё же взял, - мои проблемы,
Сработало одно из двух дилеммы, -
Иль сам ещё глупец, иль рок достал.
Прощения просите у людей,
Которым пожинать проклятий зелье,
И рок, что за такое "душеделье"
Готовит неминуемых плетей.
Прощения просите у Земли,
У Господа прощения просите,
Достойным станьте...

Сотни глаз уставших, стёртых рук,
Мыслей, растерявшихся в дорогах…
Город – притягательный паук
В вечных и бесчисленных тревогах.

Он не отпускает из сетей,
Хитро заперев тебя в ловушке…
В камере стальной тюрьмы своей
Вновь мечтаешь о лесной избушке.

Город – обезумевший тиран,
Шлюхою бесчестной нарядился,
Роет грязно-чёрный котлован
Всем, кто им ещё не отравился.

Птичьих песнопений красоту
Он сменил на мерзкий шум заводов,
В людях уничтожил доброту
Пляскою доходов и расходов...

Мерзкой крысой зубастой разбужен,
И пропитанный ветром скандальным,
Я в глубокие думы погружен,
В ночь крадущийся ходом подвальным.

У облезлой стены посеревшей,
Как и прежде останусь не встречен
Той, что некогда слыла тут здешней,
Той, чьим холодом разум рассечен.

И мелком, пожелтевшим от влаги,
На стене нарисую чудовищ…
Будьте прокляты, ведьмы и маги –
Сутенёры душевных сокровищ!

Пусть плевок мой злорадный вопьётся
В их уродские мерзкие лики,
И багровым пятном разольётся...

Написать о любви не --- возможно. Как бред,
Благоухающий Кристиан Диором,
Как выпрыгнуть из-под колес несуществующих карет
Или запеть одному - хором.

Есть чуть давящий спазм посредине груди.
Эта опухоль - жизнь изнутри, как лисенок наружу,
Проедает меня, оставляя меня позади.
Я стою опустевший,
Выпустив душу, -
А она, словно тень у романтиков,
Выбирает свои пути.


***


Уходишь. Провожаю.
Раздерну шторы. Пять утра.
Мне тебя жалко.
А ты одежду, как ноты с пюпитра.

Да...

Мойша Сруль – из местных воротил:
Он владелец мелких магазинов –
Джип себе «широкий» прикупил
С люком и шипованой резиной.
Мойша – от природы инфантильный –
Обожает крупных, пышных дам.
Женщина – кричит – должна быть сильной,
Я иначе ей рубля не дам!
Мойшина зазноба - из колхоза
Под названьем «Красная сопля».
Трудится в хозяйстве «добровозом» -
Удобряет «плюшками» поля:
Утром в поле стадо выгоняет –
И скотина землю удобряет.
Выпить-закусить она не дура.
А зовут ее Бычкова Нюра...

Я осеннюю стылость на горле своем ощущаю,
как смертельный захват обслюнявленных пёсьих клыков.
Что со мной приключилось?.. Неожиданно вдруг замечаю:
вся душа в волдырях, и из них льются строчки стихов!

Остается признать: в этот раз медицина бессильна.
Кровоточит душа: бесполезны жгуты и бинты.
От невидящих глаз и блаженных улыбок, умильных
я безумно устал и бегу от мирской суеты.

Отравившись людьми, я стал зол и для близких несносен.
Мысли, словно мышьяк, накопились и жгут...

О, неизбежность, кровавая рана,
О, откровенность, заложница в жизни,
Рабыня несчастная шейха изъяна,
Владелица правил, религий и истин.
Владыка познаний,
очаг предсказаний, основа дурмана
Притворства уловка, в ней тайна чужая
Зеленка на рану, душе от изъяна,
Что жжет, исцеляя, всю горечь вдыхая.
Шипов боль ослабит, лекарство оставит,
Изъян поколотит, и подлость проглотит,
Оставит в избытке, яства и напитки,
В них честность добавит, и ложь всю отравит.
И раны, что хлыщут, зашьет...

Ядовитый укус мое сердце прожог,
Отравили любовь, какой дивный итог…
А ведь все начиналось будто сказочный сон,
Теперь слезы в глазах, и в душе жуткий стон.
На истлелой любви я поставила крест,
Еще светятся угли, еще слышится треск,
Еще сердце пытается ритм свой отбить,
Только это напрасно, когда не сил любить,

вот опять со слезами я по жизни бегу,
Я и рада влюбиться, но, увы, не могу,
Ядовитый укус, сердце в шрамах давно,
Черно-белые титры, немое кино.
И неведомо сердцу, когда...

Сонною негой наполнилось сердце,
Сладко и грустно щекочет в душе,
Чувства погибшие снова воскреснут,
Если приблизится тихо к тебе.

Чувства наполнят забытые формы,
Дрожью и шепотом, болью разлук.
Дерева жизни шумящая крона –
Сладкий, желанный и трепетный звук.

Грани невидимой линию тонкую
Мы преступили… но где и когда?..
Взглядом прощающим, бережно, ропотно…
Снова летим в облака.

Сладко, тревожно, с оглядкой , с опаскою,
Словно мы учимся снова ходить.
Сердце мое наполняется...