Сквозь промокшие зеркала

I
Но если розу доглядеть до чуда...
А как не видеть?! Как же не понять
Откуда эта розовость, откуда,
Каким потоком льётся благодать?!

Упругость лепестков...Какая сила
В одном зерне была заключена
И так безмолвно лепестки раскрыла
И держит...держит...Боже, - вот Она!

А как благоухает! Неужели
Весь этот вал не опрокинул вас?
И вы не услыхали, не прозрели?..
Но как же так?..Ведь вот же...
Вот сейчас...

II
А если душу доглядеть до Бога...
Но как не видеть ?! Как же...

И сверкнул уголёк из натянутых бус,
Заискрилась янтарная крошка.
Я земные дороги судить не берусь,
Всё пригладила сверху ладошкой.

Пусть по берегу лет у подножья Реки
Мы с судьбой прошагали слепые,
И цвели по окраинам зорь мотыльки,
Освещая долины святые.

Кто же знал, что когда-нибудь с прошлого дней,
С дней февральских мороза и стужи,
Я войду в сень распахнутых небом дверей,
Вдохновением глянув снаружи.

Раскрывая сюжет между мной и Собой
По дорогам, промокших асфальтов...

Я тебе – возвращаю тебя:
голенастую… школьную… яркую!!…

Докопавшуюся – до столба!
И отбившую «столб»
у товарки
своей…


Не касаясь земли, ты прошла
рядом с тем, кто застыл – словно вкопанный!…

И моя потерялась душа
меж полями, лесами, Европами…


И — каюк!
И виной всему — ты!!…
Во Вселенной пора экстремальная…
И за нас — остановка трамвайная
подбирала слова… и зонты…


Я двоим нам — дарую тот день…
День, когда ни черта всё не клеилось…
Но взасос — целовалось и...

Ты - женщина, ты - книга между книг,
Ты - свёрнутый, запечатлённый свиток;
В его строках и дум и слов избыток,
В его листах безумен каждый миг.

Ты - женщина, ты - ведьмовский напиток!
Он жжёт огнём, едва в уста проник;
Но пьющий пламя подавляет крик
И славословит бешено средь пыток.

Ты - женщина, и этим ты права.
От века убрана короной звездной,
Ты - в наших безднах образ божества!

Мы для тебя влечём ярем железный,
Тебе мы служим, тверди гор дробя,
И молимся - от...

В прожилках старого клёна, обнажённым нервом любви,
колышется осень, таращится в небо,
вращаясь глазным яблоком забродившего солнца;
подошвы глотают лимонную пыль; движения,
словно метафоры беспричальности на костылях золотого ветра;
изрезанная кора
увековечивает подростковую лирику;
корона ветвей венчает на царство прощальную песню
багровых костров уходящего дня.
Осень – её полночное ложе, её сердце, её дыхание –
растопленный лёд призрачных родников;
с шёлковых лепестков её...

Ничего не изменилось:
Так же ливень с неба лил,
Ощущалась так же сырость,
Да и я таким же был.

Был промокшим и уставшим
И обиженным судьбой
И не знающим что дальше
Делать мне с самим собой.

Был простуженным и слабым
Как обычно, как всегда.
По грязи и по ухабам
Брёл неведомо куда…

Только странную свободу
Ощущал я всей душой.
Было чувство словно кто-то
Добрый, мудрый и большой

Разорвал стальные цепи,
Снял ярмо с моей души –
Груз тяжёлый и нелепый,
Много лет мешавший...

Скоро осень, скоро осень -
Сиротливые деньки...
Вечер ляжет ровно в восемь
На седую прядь реки...

Разыграется зарница;
Далеко, её, видать...
Ночь - промокшая блудница,
По лугам пойдёт вздыхать...

Мысли грустные нагрянут...
Птицы смолкнут за окном...
Август, будет тихо плакать -
О хорошем, о былом.

О луне, о звездах в небе,
О влюблённом соловье,-
И, о том, как на рассвете
Серебрит роса в траве...

О костре, где нет причины
Всё сжигая, уходить -
И горят костры рябины...

Вино, созревших под солнцем печали, слов,
вино любви, стремящееся к недоступному языку,
к черновикам Творения на чёрной кляксе засыпающего неба –
есть истинное искусство в просыпающемся пространстве взгляда,
его болезненно-чувственная красота –
такое естественное состояние пить пенную воду жизни
из-под жемчужных стоп Афродиты.
Воздух любви, отравленный неживыми цветами глаз,
запахом ядовитой смолы алкоголя и узорами табачного бархата –
всё равно – воздух любви, любви, что так...

Ночь скрипит на воде.
Стынет роза ветров.
Тесный кубрик накрыт перегаром…

Что ж так колет и светит??
Да прямо в нутро!…
Не давая мне сгнить
по подвалам…


Шквальный ливень
на вантах растянут навек.
Он прикован к ним. Как каторжанин.

И зюйдвестка, промокшая на голове,
ни черта уж не соображает.


Неба ломаный край
всё болит и болит…
Мелких звезд незнакомых навалом…

Я сто лет, в-курву-душу, не помню молитв!!…
Но стою и молюсь
за штурвалом…


Пусть я — не доплыву...

Прежде чем
кинуть камень в поэта,
закрепите себя: средь кидал.

КАК БЫ МОРЕ И НЕБО
ПРИ ЭТОМ
НЕ УШЛИ
ВАМ — в перпендикуляр…


Ведь сметет! Ведь лишит осязанья!
Ведь швырнет в пустоту
всем нутром!!…

Как сметает с подноса хозяйка
зажиревшие крошки
в ведро.


Прежде чем
сделать больно пииту,

в жесткий ливень воткните — бока:
может, так вы слегка протрезвитесь?…
может, совесть отмокнет… слегка?…


ЗДРАВСТВУЙ, МИР! И святой и нескучный…

По промокшей Голгофе...