Скулы

Мы столько глупостей творим,
И этим Души развращаем.
Не тех порой боготворим,
И недостойных возвышаем.

Им позволяя нас вести,
Себя мы в стадо превращаем.
Они ж не ведают пути,
Но мы того не ощущаем.

Идя на поводу страстей
Иль ублажая свои чувства,
Разврат скрывают от людей
Высоким именем Искусства.

Как много глупостей творим,
Порой того не сознавая,
Что тем оковы мастерим,
Свободу душам не давая.

А несвободная душа
Не испытает радость жизни.
И станет жизнь не хороша,
И...

Всё в тебе и всегда…
все моря, океаны и земли…
И Вселенная вся
не устанет с тобой говорить.
Но поймёшь ли ты это,
бредя в суете повседневной,
Если – да, то тогда
о судьбе ты не станешь скулить.

Выбираешь ты сам,
чтобы путь был усеян цветами
Иль пришлось прорываться
сквозь острые жала шипов.
И не думай, что мир
лишь земля у тебя под ногами,
Он намного просторней
и нет для Любви в нём оков.

Вся суета из лживости и подлости,
Чтоб выгоду побольше поиметь,
Ведёт тебя к постылой безысходности,
Откуда ввысь не сможешь ты взлететь.

Возводишь ты себе хоромы к'аменны,
Чтоб в них себя навеки сохранить.
Да только, ведь, хоромы те обманные,
Тюрьмою для души твоей им быть.

Черёд придёт, и ты растаешь в Вечности,
Хоть плачь об этом, хоть скули, хоть вой,
И встанешь в ряд со многими в безвестности,
И в прах падёт могучий замок твой.

Душа метаться будет в жутком ужасе,
В...

Проснулся мертвец, вылезает из гроба,
Он пахнет приятно, как сладкая сдоба,
Гниль приторна, будто ванильный парфюм;
Костюм надевает он, чистит до лоска
Ботинки и косточек белых полоски,
Под землю спускается снова, угрюм.

Грохочет вагон, как коробка с гвоздями,
В вагоне скелеты грохочут костями:
Скелеты людей и скелеты собак,
Скелеты в костюмах, джинсе и в толстовках,
Болтаюся кости свободно в кроссовках,
И даже нейлон на ногах не в обтяг.

Парик украшает накрашенный череп,
Белила...

В прошлом осень и сезон дождей,
Мир снега, упав, ковром укрыли.
И позёмка змейкой и степей,
Даль свирепые, морозы остудили.

А по городу, меж каменых домов,
Ветер мечется, в проулках лабиринте.
Он то воет, стаей злых волков,
То скулит, как просит — в дом пустите.

Люди утром, их в снегу машины,
Чистят, паром выдохнув тепло.
Зябнут даже, стойкие мужчины,
Когда вдруг, кусает мороз зло.

Тёмной, словно недруга желание,
Тучей смотрит неба потолок.
Дождь со снегом, словно наказание...

Не плачь над холодной могилой!
Не ной! Не скули от тоски!
Остались душевные силы.
Напрасно ты сдался и скис.

Не вой над поломанным гробом!
О жизни былой не грусти!
Осваивай новые тропы!
Ищи обходные пути!

Всё так же, как прежде, не будет.
Былое, увы, не вернуть.
Но стал ты сильней и, по сути,
Свободнее даже чуть-чуть.

Поломано хрупкое сердце.
Теперь всё не то и не так.
Ты мёрзнешь. Не можешь согреться.
Зато ты прикольный зомбак.

Отличается старость от молодости…
К старости у человека не те бодрости!
Встретились в степи два пожилых
казака,
А в степи донской летом, красота…

Вот и гутарит; - Иван другу Степану!
Без какого на то жизненного обману…
Раньше на девчат я Степан глядел!
Многих красавиц в молодости жалел.

Сейчас на казачек молодых глядишь,
Молодость вспоминаешь и по ночам
скулишь…
Жизнь проскочила моя как комета!
Или как выкуренная одна сигарета.

А человек мирно не живёт на земле,
Всё как-то...

Молитва

Да святится имя Твое
Молением чуждым, зыбким.
Да святится имя еще
Зажженною лампой.
Да святится имя Твое
Чертогом и пылью.
Да святится имя еще
Постом и пустынью.
Да святится имя Твое
Добровольным причастием.
Да не осквернится имя еще
Чужим именем.
Да святится имя Твое
Свечой неустанной.
Да не сгорится имя еще
Молитвою.

1989

* * *

Светлая дорога
Заросла полынью.
Слева от острога
Справа от гордыни.
От горы высокой
Протекла в низину.
Темнотой далекой...

Солнце небо зажгло, клубы дыма,
Мглою туч, над Землёю плывут в пустоте.
Равнодушные к миру, судьбы его мимо,
К краю неба летят, к своей тёмной мечте.

И с Земли не видна теперь, неба бездонность,
А из туч вниз глядит, непроглядная тьма.
Воздух, серый, рассеяный словно условность,
Чёрно-белыми глыбами, стали дома.

В мире краски поблекли, он смотрит угрюмо,
Ещё утро, а дня взгляд усталый уже.
И в размытом сознании грустная дума,
И скулит псом побитым, тревога в душе.

А дорога...

В доме трёхэтажном,
Наверху под крышей.
Живём в мире нашем,
Мы в квартире-нише.

Люди мы обычные,
Люди из народа.
И к труду привычные,
И к плохим погодам.

Мы под небесами,
Без затей живём.
Строим счастье сами,
Милостей не ждём.

Трудностей не ищем,
Но и не скулим.
Если время жизни,
К нам вдруг станет злым.

В доме трёхэтажном,
Наверху под крышей.
Тем что для нас важно,
Мы живём и дышим...
Марковцев Ю.