Скудный

Дед мой был «кулаком-мироедом»,
хотя долго об этом не знал.
Не поладил с каким-то «комбедом» –
и этапом пошёл за Урал.

Мой второй дед – сибирский заводчик –
попытался податься в бега,
но безвестный какой-то наводчик
втихаря настучал на врага.

И на долгие-долгие годы –
только лай вертухайских собак,
ни надежды, ни прав, ни свободы,
и тифозно-цинготный барак.

Хлебанули и вшей и чахотки
на ГУЛАГерных скудных пайках,
но без той комиссарской чесотки
в опозоренных кровью...

Телефон предательски молчит,-
Тишина сегодня у эфира,
Даже телеслужба не звонит,
Чтоб кредит пополнить не забыла.

За окном все тот же дождь-зануда,
Лето все же! Ну, совсем достал!
Что-то в доме нет того уюта,
Что ж, мобильник мой, ты замолчал?

Серым и тоскливым стало небо,
Не с кем обсудить житье-бытье,
Молчалив ты так ни разу не был,-
Телефон ушел в небытие,

Что с того, что скудная погода,
Солнца нет- увы,- не привыкать!
От щедрот упрямая погода
Все решает, что кому давать...

В оный день, когда над миром новым
Бог склонял лицо свое, тогда
Солнце останавливали словом,
Словом разрушали города.

И орел не взмахивал крылами,
Звезды жались в ужасе к луне,
Если, точно розовое пламя,
Слово проплывало в вышине.

А для низкой жизни были числа,
Как домашний, подъяремный скот,
Потому что все оттенки смысла
Умное число передает.

Патриарх седой, себе под руку
Покоривший и добро и зло,
Не решаясь обратиться к звуку,
Тростью на песке чертил число.

Но забыли мы...

Царит на Руси крепостное право!
Вмиг прорвалось к нам из бездны, из прошлого…
Пусть горе кому-то…, кому-то забава…
Познавши - понявши, вопить до истошного?

Кто, как, почему, вдруг…? Кругом тишина…
И ведь не скажешь: «Возможно ж иначе…»
Словно нашествие неприятеля… Война не война…
К удовольствию общему, видно…, тем паче…

Раз за разом в уступке с заразой якшаемся,
терпим, молчим, что-то ждём ежегодно…
Может судьба нам такая…, всё маемся…
А что? Разве не дышится всюду свободно...

Сколько радости и света!
Солнце падает в траву.
Именем твоим я лето,
Это лето назову.

Беззаботной и отважной
В звонких строчках отзовусь.
И, наверное, неважно,
Как тебе в ночи приснюсь.

Рифмой скудной и глагольной
Расцвечу я небосклон,
К серым линиям невольно
Будет взгляд мой обращён.

Стой! Не двигайся! Мерцая,
Ты меня сведёшь с ума
Вспышка Пауза Такая
Расцветает жизнь сама

Ученики тогда вернулись
И весть Иисусу принесли,
Сколь многие душой проснулись
И к вере истинной пришли.

Иисус спросил: "А кем считает
Меня Израильский народ?"
"Кто за пророка почитает,
А кто Крестителем зовёт", -

Они Иисусу отвечали.
"А ваше мненье каково?
Вы сами - кем Меня признали
И посчитали за кого?" -

Спросил Иисус. И Пётр ответил:
"Ты Божий Сын, и Ты - Христос".
Иисус сказал: "Блажен и светел
Ты, Симон, ибо произнёс

Не от себя ты это слово,
А Бог открыл тебе его...

Спустя две ночи, утром рано,
К пещере женщины пришли,
И камень этот, как ни странно,
Они отваленным нашли.

Тогда Мария из Магдалы
Вошла с тревогою во склеп
И там сиянье увидала
Такое, что на миг ослеп

Взор девы. Два небесных мужа
В одеждах белых были здесь.
"Тебе Иисус распятый нужен? -
Они сказали, - Он воскрес!"

Она застыла в изумленьи:
Склеп без Иисуса пустовал,
Но глас Его через мгновенье
Её по имени назвал.

И, обратясь, она узрела,
Что перед ней стоит живой
Иисус...

Я испарюсь.
Не будет и следа.
Я улечу.
На север в холода.
Меня не будет.
Как и небыло всегда.
Меня забудут.
А раньше вспоминали иногда.

Пусть я уйду.
Быть может станет легче.
Всем тем, кто умирал вместо меня.
Я не забуду.
Всё, что было прежде.
Пусть я уйду.
Не будет и следа.

Вы не печальтесь.
Все те, кто может быть любили.
Забудете меня.
Как прошлогодний листопад.
Но помните: не вы меня убили.
Меня убили ненависть и страх.

Пусть я уйду.
Не будет...

Я не пророк, и ни незрячий
А просто смертный человек.
Как все грущу, но я не плачу
Не самый бедный ведь нынче век.

Мы все рождались, без привилегий
И все пред Богом, с тех пор равны.
Скудная память и дух сомнений
В разряд общение, возведены.

Не все сегодня в лучах Олимпа
Хотя Олимп и сам в нужде.
Давайте вспомним завет библейский
И помогать тем кто в беде.

При встречах носа не воротить
И не глядеть на мир презренно.
Не всем же в рангах, чинах ходить
Любите жизнь, ведь жизнь...

Когда душа обнажена
И чувствовать стремиться,
Ну, разве можно ей мешать –
Упрятать в клетку птицу....
Я падаю один в часы несносной зимней вьюги,
Я знаю – мы не сберегли в смятении встреч заслуги.
Зимою лёд – заточена под ним
Вода ещё живая!
И как в быту мечта одна –
Несбыточно слепая...
Вкусить бы сладость бес фольги
Мечты той, как конфеты,
Поймать ту жизнь, что так скудна
К сияниям совместным!..
Но та фольга не развернёт мечту,
Ту, что мне снилась, что я жду!..
Проложен сонмом...