Скрип

Комментируя, комментаторы, восемьдесят процентов,
комментируют себя, говорят о себе, о своём воспита-
нии, агрессивности, притязании, мании, величия, и
другие отличия, фобиях (т.е. страхах), одним словом,
даём маху, себя не рассмотрим, не поймём, чего
ищем, как слепые котята, идём, что завтра не знаем,
что управляет, движет, виджет не поможет.
- А может?
- Нет, скрипи зубами, тужься, не ленись, авось «ро-
дишь», а на нет и суда нет…………………..
Омлет, на обед, ужин, на большее не заработал...

Вы слышали, что наркотик –
сильнее инстинкта
самосохранения?
Любовь – это наркотик,
война – это наркотик.
С завершеньем любви – ломка;
с окончаньем войны – ломка.
Вы слышали, что в наших венах
течет душа, такая хрупкая, тонкая
незримая птица-облако?
Вы слышали, что сердце –
это любовь, вы слышали,
что в сердце покоится порох войны,
войны антитез?
Ветер рвется все выше и выше,
ветер желаний, ветер страданий,
но горы хранят тишину,
наркотический вакуум,
гармония и добродетель...

Осень роняет листья:
Жёлтые — мне в ладони,
Алые — для тебя.
Мистика,
мистика,
мистика:
Над головой — зелёные,
Крыльями машут по небу,
Будто бы их почистили,
Словно — от страха выстрела,
Точно — от блеска истины,
Сталью своей скрипя.

Осень роняет краски:
Мне — карандаш разлуки,
Краска любви — тебе.
Масками,
масками,
масками —
На золотые руки,
В окна ночные стукаясь,
Память из нас вытаскивая,
Будто в безумной пляске,
Словно — зубами лязгая,
Точно вино побед.

Только...

Не торопи, не торопи,
Ещё успею к тебе Ночь.
Сухой куст вырвав, по степи,
Без цели ветер гонит прочь.

Не торопи, не торопи,
И за меня всё не решай.
Сухой берёзой не скрипи,
И ветром кепку не срывай.

Что ты такое — покажись,
Твой взгляд я чувствую спиной.
За мной следишь всю мою жизнь,
Теперь зовёшь в Ночь за собой.

Безумец пишет по ночам,
В словах надрыв больной души.
Найдёт решение он сам,
Так что с советом не спеши.

От спешки всем всегда лишь вред,
Зря сплеча рубишь...

Вечный странник на большой дороге,
Я уйду в неведомую даль:
В мир, где счастье будет — лишь немногим,
Остальным — тревоги и печаль.

Из Страны Мечты в Страну Обмана
Предстоит навеки мне войти...
Я — войду, — но Руны Аримана
Остаются на моём пути.

Кто-то скажет мне, что всё напрасно:
«Что тебе! не хочешь — не иди!»
Я ж, дурак, отвечу: «Жизнь — прекрасна;
То ли ещё будет впереди!»

Я устал уже, но, как ни странно,
Я с дороги не хочу сойти
И иду, а Руны Аримана
Остаются на моём...

Вот и наступила осень.
Очередная внеочередная.
Между летом и летом.
Пространство перечеркнули стрелы дождя.
Мелкого.
Между водой и водой.
Водой на небе и водой на земле.
Утро застыло между светом и светом.
Лунным и солнечным.
Утро.
Тихо.
Ничто не движется.
Кроме дождя.
Он идёт вслед за тучами.
Он падает в лужи, лежащие на грязном асфальте.
Скрипят деревья и трамваи.
Стучит дождь.
Между летом и летом.
Между светом и светом.
Между водой и водой.
Свежий и озорной.
Мокрый, как...

Я не адепт, не светский маг,
Я,как и все, боялся смерти.
Не прятал ужасы в кулак,
Не гладил сумрак против шерсти.

Я не читал потертых книг,
И не сдувал с обложек пыли.
Я слышал только в фильмах крик,
Когда о помощи вопили.

Лишь,только я глаза сомкнул,
И, будто, разом проявились.
Предметы в доме все зашевелились,
Завараженный притаился я.

(Старик чайханщик обманул.
К нему днем на минутку заглянул,
Пил чай зеленый, ел халву.
Но что за диво? Глаз во лбу.
Закрыв глаза, предметы...

Белеет парус одинокий
В тумане моря голубом!
Что ищет он в краю далёком
Что кинул он в краю родном

Играют волны - ветер свищет
И мачта гнётся и скрипит...
Увы,- он счастия не ищет
И не от счастия бежит!

Под ним струя светлей лазури,
Над ним луч солнца золотой.
А он,мятежный,просит бури,
Как будто в бурях есть покой!

Виолончель садов осенних,
мышьяк заплат дорожных,
и не искать уже спасенья,
и паутина неба тлеет
кленовым сном заката.
А ты молчишь, так осторожно,
так чисто и прозрачно,
окутав в чувственную мяту
дрожащий бархат губ,
что грубый ветер, ветер-плут
под ноги стелет листья,
как шелковые кисти,
как облако объятий
в сиянии воздушном
болотно-синих сосен.
Железные качели
осеннего теченья
скрипят от ласки солнца –
все для тебя –
тебе послушны
и легки.
Играют тени бал.
Холодный...

С тонкой проволоки пальцев,
с льда искусанных ногтей,
с вен, набухших ядом вьюги
теплоты частицы смотрят,
улыбаются, смеются,
разбиваются стеклом.
Под ногтями грязь асфальта,
дым желтушный в легких водит
хороводы кашля, влаги,
взгляд в туман ползет кротом.
И картонные коробки
магазинов шлют открытки
в черно-белую ватагу
глаз, спешащих выпить чай,
просушить больные кости,
завалится в сон, отлитый
из приглушенной печали,
из парного молока
забытья, из незабудок
сиротливых звезд...