Скопом

Там,
где по лужам разливает свой яд дождь –
сапоги-скороходы…
Там,
где груды-уроды,
небесные своды
коптит своим чёртовым дымом завод,
в толщу вод
изрыгается смрад…
Там – сад.

Дней перелёты
грудой скопившихся дел
ночью без сил,
в полдень - расстрел,
клетками комнат давили узоры от пальцев на окнах,
лазили чайками мусорных баков ворот,
там – порт.

Улица просится прочь…
Глаз светофора зелёный в обоях мигает всю ночь…
Окна напротив…
Скудный остаток часов,
равнодушных...

Скучный дождь роняет слёзы.
Тусклый свет в окне мигает.
За изящной, тонкой шторой
В неудобной, странной позе
Пара полностью нагая.

Неуклюжи их движенья.
Нет в них страсти. Есть усталость.
Притягательно для взоров
Этих чудиков сближенье.
Жаль, недолго им осталось.

Упадут вот-вот с дивана
Не в порыве дикой страсти,
А утратив равновесье.
Из позиций окаянных
Не освоив малой части.

Под дождём толпа скопилась.
Наблюдает за процессом
Человек уже под двести.
Есть!!! Она на пол...

Отпусти все страхи, что скопились
В голове твоей за много лет.
Ведь они тебя лишают силы,
Потихоньку жизнь свод'я на "Нет".

Меркнет свет пред страхами иными,
Дрожь тебя колотит вразнобой,
Или, цепен'ея, тело стынет –
Страх пометит всё, что пред тобой.

И, в объятья страха попадая,
В панике метаться ты начнёшь,
Но спасенья свыше ожидая,
Тем себя к себе не повернёшь.

Не спасёт тебя телохранитель,
Ибо страх не в теле, а в душе.
А пред ним, хоть глазу он не в'идим,
Ты стоишь один...

Друг другом мы не до конца переболели,
Любовный голод нами был не утолён.
Менялись транспортные средства и отели,
Улыбок розданных скопилось миллион.
И прекращать ничуть не хочется поездки,
Так много мест, где не бывали мы пока.
Поля, озёра, города и перелески, -
Увидеть всё нам не дано наверняка.

Под стук колёс любовь намного романтичней,
Когда в купе лишь только двое, - ты и я.
А чем ещё заняться, как не жизнью личной,
Пока несёт нас поезд в дальние края.
Потом машина и грунтовая...

Тишина и подруга ему, и сестра,
А в груди его – пламя ночного костра.
Серебрятся виски, и во взгляде металл.
О твоём появлении он не мечтал.
Он на век с одинокой луной обручен,
И на полную горечи жизнь обречен.
Для добычи он нынче срубил острог.
Кто такого как он полюбить бы смог?
Что осталось ему – время – пыль-зола.
У кедровых станов блестит смола.
Он тебя берёг, не давал другим,
Обещала вечности быть лишь с ним.
Ох, напрасно, коснулась запретных струн..
Отчего же не слушала шепот...

.
Печеро-Киевский монах –
Опора братства, сила, камень –
В словах и в помыслах, в делах
Лелеял сердцем Божй пламень.

Наказом князю дан завет:
Едины вера, Бог, крещенье,
Лишь православный чудный свет
Душе, народу во спасенье.

Отпавших, двоеверных ночь
Несёт к вратам зловонным ада.
Святая Русь – для Неба дочь,
Достойная Эдема Сада.

Апостолов, Святых Отцов
Отринувшие станут прахом.
Смерть ожидает гордецов,
не опалённых Божьим страхом.

Пусть чистою, святою верой
Питает...

Никто не устраивал осени проводы,
Праздновать нечего в толще снегов.
Даже в бесснежье искали не доводы,
Много скопилось природных долгов.

К бабьему лету претензии времени,
Слишком короткий всегда его век.
Были года первобытного племени,
Ту же картину видал человек.

День ото дня холоднее на улице,
Голые ветки дрожат на ветру.
Чаще прохожие стали сутулиться,
И не появится солнце к утру.

Это всё осени приготовления
К долгой, морозной, и лютой зиме.
Нечего праздновать каждым...

Крым наш, что б вы не говорили,
враги под маскою друзей.
Недаром грозы ополчились
над Русью, Родиной моей.
.
Могучей, русской, православной
боится дьявол силы: страх
в глазах у злобы самой главной;
Святая Русь – для бесов враг.
.
И потому славянских братьев
стравили; меж собой война.
Крещёных пусть погибнут рати! –
как вражья логика стройна.
.
Подмена веры, целей, власти
готовит развращённых род.
И вот сожрали ложь и страсти
богобоязненный народ.
.
Последний шаг: распять...

Услышь меня, Россиюшка, услышь…

Я тоже колосок родного поля,
У нас с тобой всегда едина доля,
Пусть даже на окраине растишь,

Услышь ты нас, Россиюшка, услышь…

Вновь топчут нашу землю супостаты,
И рушат все, чем были мы богаты,
И мерзости скопилось выше крыш,

Услышь беду, Россиюшка, услышь…

Виновны ль мы в молчании печальном?
Виновны ли в судьбИне чуждой, дальней?
Виновны, коль в окопе ты стоишь,

Услышь вину, Россиюшка, услышь…

Мы все - с тобой, в окопе, в битве, снова...

Факты вещь упрямая,
Их не умолчать.
Был не самый-самый я,
И мне им не стать.

Я не из породистых,
Из семьи простой.
И мне не приходится,
Знатный чин роднёй.

Не скопил богатства,
И делами мал.
А среди красавцев,
Даже не стоял.

Но и мне всё ж хочется,
Счастье в жизни знать.
Не срамил я отчества,
Не позорил мать.

И пусть вещь упрямая,
Факты, но в судьбе.
Лучше сделать карму я,
Всё ж, смогу себе!
Марковцев Ю.