Скольжение

Мой синий вечер, ты готов писать стихи.
Ты - трепет их побуквенный горенья,
Ты - невесомый жест их откровенья,
Ты - милость их замедленной строки.
Заглавием ночи пои меня,
Где слова вес почувствовали губы,
Настраивая алфавит свечи,
Чтобы забыть, как расстоянья гру;бы.
Любовь моя, как долго я смогу
Носить стихов молитвенных одежды,
Знак восклицательный отчаянный и нежный,
Где тишина доверится перу?!
Тут, где апостроф расписался на судьбе
Летальной музыкой и правом обнаженья...

***
Лишь нечто скрытое
за многими покровами,
известное лишь Богу одному,

иль в самом деле вездесущее
способно оставаться
не заметным никому.


***
Волки особенно безжалостны
(подчас нечто подобное
и меж людьми бывает)

к тому из них,
кто, по своей природе оставаясь дик,
не подчиняется их стае.


***
Гулу внешнему
как море вкруг волнующейся жизни
всё же важно чтобы власти не давалось
над душой и над сознанием;

потому и отвечать ему пристало
больше внутренним
покоем и...

Зимние слова - шелка,
Припорошенные грёзой.
Невесомость, чистота...
На стекле замершем, розой.

Летние слова - жара.
В лодке по реке скольженье;
Сны шальные, духота;
Запахи цветов, томленье.

Все слова весны - рассвет!
Ландыш, как письмо с приветом.
Блеск в родных глазах, восторг
И бессмертье чувств полётом.

Слова осени — туман.
Дождь грибной, цветов волненье
И бегущая слеза
До паденья лишь мгновенье.

Всё слова, слова, слова.....
Окольцованные чувства.
Фейерверк...

Ты уходил.... Предутренний туман....
Скольженье рук по глади покрывала.
За шторой ночь безмолвно умирала,
Оставив в дар восторженный обман.

Тепло постели, призрачность зеркал.
Бутоны роз, проснувшихся с рассветом.
Прощанье глаз, аккордом недопетым...
И наслажденья, выпитый бокал......

Ты уходил.................

***
Хоть, как известно хорошо,
бывают разные враги:
тот действует исподтишка,
а тот, лица не пряча, свою жертву мучит… –

и всё же, надо полагать,
вопрос действительно существенный
совсем не в том, кто худший враг,
а в том, кто лучше и скорее учит.


***
При всяком восхожденье, затяжном ли спуске
всё же главное – лишь чтобы ровным оставался шаг
да в мыслях не было скольжения:

всё возрастающие внутренние сила и покой –
только они ведь и приносят ощущение
реального движения...

I
Разъела соль асфальт сырой Москвы…
Я отдаю ей день, и дань - как в детстве.
Она мой город. Никуда не деться
мне с этих гулких древних мостовых.
Бродить за снегом, улицы листать,
следами расставляя многоточья.
Смотреть - как неба свод светлеет к ночи.
Заварка дня уже почти спита,
и тьма в стекло оконное домов
плеснёт привычно свой янтарный бренди.
Любить его - он сибарит и дэнди,
мой город. С ним легко мне стать самой -
любимою беспечным божеством,
пасущим табуны коней крылатых...