Сиреневая гроздь

Я стих Елене посвящаю
Каких слов подобрать – не знаю
Твои уста как мёд
К любому подберёшь подход
Твои глаза как звёзды
Сияют яркими огнями
А волосы как грозди
С цветущими садами
Твоя походка, как находка
Ты ходишь словно пава
О диво, о чудо!
Какая ходит слава!

Нет горше ничего на свете,
Чем дружба, лживая насквозь,
Чем быть перед лжецом в ответе.

Так будет винограда гроздь
Незрелого кисла и вЯзка,
Или в ботинке острый гвоздь.

Нет горше ничего, чем ласка
Поспешно, скрыто, на бегу,
Чем обманувшая нас сказка

Любви, корыстной на веку,
И, надоевшие до точки,
Избитые, как по звонку,

Слова - раздавленные почки...
Нет горше ничего, пока
Не впишет верная рука
Любви божественные строчки.

27 сентября 2007 г.

© Copyright: Яков Шафран...

Пронеслося веселое лето,

отгуляв, по полям и лесам,

в жарком зареве яркого света,

умиляясь, теплу и цветам.

Налились урожайные грозди

и созрели неспешно плоды.

Вышел срок. И явилася в гости,

снова Осень, из дальней гряды.

По-хозяйски, вокруг оглядела,

проверяя, в порядке ль дела.

Ей понравилось Здесь. Захотела

посидеть, хоть чуток, у стола.

Налила себе чаю с калиной

и, попробовав, cладкий пирог,

задремала... и тут ей приснилось,

что прохлада зашла на...

Осенний дождливый кефир
В хаботьях листвы желтоперой,
Коктейль из печали,
Росы замерзшие гроздья,
Историй,
Проплывших летней испариной,
Незавершенность.
Молчания след
В одиноких аллеях,
Проталины редкого солнца
В обед.
Бессилие воли к движению,
Поспевшее тесто забытых сентенций,
И взгляд на луну,
В отражении
Скисшейся слякоти сердца.
Костры папирос
Алкогольной селитрой залитые,
Искусна
Труба безголосая
Тремором ветра.
Споем?
Не проснутся…

С карканьем хриплым летит старый ворон.
Спутан ковыль, теплым ветром примят.
Лес зачарованный тайнами полон.
В солнечном зареве горы дымят.

В зелени темной – синие грозди.
Серпиком тонким бродит луна.
Миг и появятся первые звезды.
Пряные запахи льет тишина.

Пригоршни счастья, расщедрившись, мечет
Броская яркость осенней поры.
Солнце закатное золотом блещет,
Огненной лавой стекая с горы.

Словно волшебнику радужной сказки,
Бог дал Художнику кисти и краски,
Чудо-палитру, мольберт и холстину,
Чтоб сотворил он такую картину,

Где будут горы, восход и закаты,
Синее море и злые пираты,
Жёлтый песок, белоснежные льдины…
Всё, что в душе – то на этой картине.

Молча Художник стоит у мольберта,
Кисти мелькают, как птицы под ветром.
Лучик от солнца и брызги прибоя,
Горсть янтаря, что прибило волною,

Гроздья рябины, как капельки крови,
Зелень травы, хмурость тучи над морем...

Мне бы только теперь до конца не раскрыться...
В этом туманном трепете…
на бумаге с сиреневым фоном,
внутренность птицы
- ночное-небо
ОГРОМНОЕ
разлилось океаном

и глазами бесстыдно
глядеть в окна Венеры
где Морфей
открывает створки дверей
а Дэвид Линч
преждевременно
раздвигает красные шторы
вовнутрь
сливаюсь
с летящим навстречу светилом
сладко
и странно светом дышать.
безмерно
глотать тишину
и мраморный
холод
одновременно

Хочу дотронуться до звезд
И исполнять желанья детям,
Нарисовать рябины гроздь
И подарить рисунки эти.

Хочу для сына мамой быть,
Всегда родной и настоящей.
Не разрешать себя любить,
А быть любовью настоящей.

Хочу быть музыкой твоей.
От первой до последней ноты.
Не ждать несыгранных ролей...
Пусть их ещё сыграет кто-то...

Горечью одурманят
грозди рябины красной.
Слезы глаза туманят.
Где ты, мой сокол ясный?

Неба свинцовый глянец.
Жду я тепла напрасно -
солнце в окно не глянет.
Где ты, мой сокол ясный?

Ветра жестока ярость.
В сумрачный день ненастный
краски теряют яркость.
Где ты, мой сокол ясный?

Вихри сверхмощные в стайне небесной
Поэтапно вздымают планетную гроздь,
В исполнение чуда из меры цикличной
Собирают единую галактическую ось…

Чтобы явь всеземную плоти телесной
В кознях сверхточных своих ущемить,
Пери небесные, в исполине враждебной,
На долгое время вновь растворить…

Порок превратных курьёзов Вселенной
Как некий психоз, несущий мир сквозь –
Владения касты чёрномантии тленной,
…и трудно представить, чей это каприз?!


22.01.08