Синяя

Меркнет молью молитва моря,
Самая синяя, самый соленый сапфир,
И кажется, кричит киноварь
Закатной золы, завуалированная
Под пожар песка и памяти.
Ритмом разлитой ртути
Возятся волны с ветром,
Ленно-лиловой лепниной льются
Горизонты гор громовых, гребни
Древних дольменов. Дымок
Кипарисов капает с кистей
Аллей. Аллилуйя! Аллилуйя!

Тяга таверн, теплая тушь теней,
Звездные зори звенят зазеркальем,
Свесившись сонной солью
На набережную нуара.
Чарки чаек черпают черный
Воздух...

Отчего-то немножко печально,
Грусти нет, просто мир этот жаль.
А в душе колокольчик, прощально,
И небес чистых, синяя даль.

А щемящая сердце тревога,
Прочь ушла, боль оставив на нём.
Притомился я братцы немного,
Но не слаб и ещё мы споём.

Впереди неизвестность туманом,
Позади, жизни путь непростой.
На пути том судьбою мне данном,
Было всякое братцы со мной.

Были взлёты, падения были,
Находил что-то, что-то терял.
Было всяко и трудно мы жили,
Было страшно, но трусом не стал...

Сегодня танцуют снежинки,
Снежинок парит хоровод,
Найдут ли свои половинки,
Коль белый вокруг небосвод?
Им в этом холодном тумане,
Еще танцевать и плясать.
В любви и надежды дурмане,
Друзей и подруг подыскать.
В домах зажигаются свечи,
Гирлянды на елках горят.
Как памятны зимние встречи,
Как много о них говорят!
Когда холода окружают,
Теснее смыкается круг,
Все больше друзей обожают,
Под натиском бури и вьюг!
Зима, ты вселенская сваха,
С тобою милее очаг.
Снаружи – морозная...

Твое окно улыбкою мне светится
И я готов всю ночь под ним стоять
Я так, любимая, хочу с тобою встретиться,
Что не могу словами передать!

Со мной грустит березовая рощица
Из тучи месяц подмигнул опять
Мне так о многом говорить с тобою хочется,
Что не могу словами передать!

Стоят вокруг дома – громады сонные
В их тишину хочу я закричать:
«Мне так нужны твои глаза, глаза зеленые,
Что не могу словами передать!»

В твоем окне – рассвет – полоска синяя
Осталось мне совсем немного...

Что такое счастье?
Счастье это просто.
Начинается оно c полуметра роста.
Это распашонки, Пинетки и слюнявчик,
Новенький описанный Мамин сарафанчик.
Рваные колготки, Сбитые коленки,
Это разрисованные В коридоре стенки.
Счастье это мягкие Теплые ладошки,
За диваном фантики, На диване крошки.
Это целый ворох Сломанных игрушек,
Это постоянный Грохот погремушек.
Счастье это пяточки Босиком по полу.
Градусник под мышкой, Слезы и уколы.
Ссадины и раны, Синяки на лбу,
Это постоянное Что...

Обожжёт нежданно память
И прольётся ручейком
На черёмушную замять
Под рубиновым платком.

Лёгкий иней засверкает
В тишине чуть сонных трав
И увижу в зазеркалье
Глубину сакральных глав.

В них цветы алей восхода,
Ярко-синяя вода.
Лет и мигов новых всходы,
В детство стрелы-провода.

Пробегусь по переулкам,
Запорошенным весной.
Зазвучит волненьем гулким
Вечный зов – иди Домой.

И опять по циферблату
Мирно прыгает стрела.
В далях чудных нет – нон грата.
Но пока в них не прошла...

Там, вокруг Медведиц –
золотые звезды.
На медвежью шкуру
льется звездный дождь.
И сбегают струйки
по блестящей шерсти.
Вымокших Медведиц
пробирает дрожь.

Месяц полусонный
тащится над миром,
щурится от света,
пробует уснуть,
а потом теленком
прыгает игриво,
рожки окунает
в жидкий Млечный путь.

Синяя Венера
в небе проплывает,
как по речке тихой
облетевший лист.
Наступает полночь.
Мир наш засыпает.
Он – еще младенец.
Светел он и чист.

Забелела даль
Просветлела быль
Ничего не жаль.
Через снег ковыль

Через пламя – вверх
Через время – взлет
Заискрился смех
Раскололся лед

Растворилась мгла
И мелькание слов
Остановка сна –
Остановка снов

И гремит пурга
В поднебесии
И гремит "Ура!" –
Даль воскресная

Динь- Дон,
Динь-Дон!

Быстрая волна
Бесконечности
Синяя вода
Человечности

В воздухе, переизбытком кислорода, весенняя истерия;
россыпью пешеходов ленная мина города –
пейзаж, застревающий в пробках, проулках и перекрёстках;
мираж, проплывающих, скомканных, лютней звенящих
облачных стай; точечный лай по дворам
с утра; отдышкой вздыблено-рыжее солнце над гроздьями
остановок, парковок, витрин, картин сиюминутности;
вперемешку с грубостью нежные вежды невежды дворняги.
Три капли души во фляге – до дна – жажда.
Лишь один бродяга никуда не спешит –
ему, и дня не...

Что счастье от нас в трёх шагах...
Кричит в ухо
Синяя птица.