Синяя лошадь

Мыслей молоток, стучал в висках гипертоническим
кризом, пропитывая эритроцитами мозга вещество,
а он не мог понять, кто и что от него хочет, кто хохо-
чет, а может быть воет, не разобрать, кто роет, крот
нору в височной кости, мозжечке или кто другой ту
пости ход, глупости, чей оборот, бетосерк не помо-
жет,кто мозг гложет, не приставай, вай, вай, вай кри-
чал алышер, выключи, не зажигай торшер, плов ки-
пел в казане, нос в табаке, в вине своей и чужой не
ищи брата, что прикроет, тебя...

По бегущей волне не уйти -
Слишком много тяжести в сердце.
Не укажут мне звёзды пути,
Где найду я своё блаженство.

Как бы мне не уйти на дно,
Обнаружив тяжесть земную.
Неизведанное кино
Снимет боль мою вековую.

И болтаясь, как щепка средь волн,
Обретаю статус беженца.
Я, конечно, бываю смешон
Среди жуткого посмешища.

Что ж, давайте погромче ржать,
Словно лошади в чистом поле.
Здесь, конечно, всем наплевать,
Что раздавлена чья-то доля...

Все подавлены и...

Сконцентрировалась, приобрела цвет и форму
до крайней степени, описания огней в степи,
утреннего тумана, белой ковыли и красных ма-
ков, зелени буераков, мерклых ручьёв, кто-то
прошёл по тебе, без слов, поднял слякоть, муть
снов, игра (домбры), бузуки, орфея звуки, ян-
тарных переливов, брошенных на ветер чужих
судеб, вплетённых в гривы убегающих вдаль
лошадей, пойди , увей, (разбери) в жгуты, аро-
маты, (цветущих трав), ты, вставшая во весь
рост и посмотревшая по сторонам, плачь...

Ленин дьяволу открыл России "дверь"!
Ленин - еврей полукровка, теперь
Понятно, почему он ненавидел
Православие! Займётся архидьявол
Грабежом церквей, расстрел

Ждёт всех от патриарха, митрополитов,
Архиепископов, епископов, иереев, диаконов
И весь причет церковный. Взирал народ
На оскверение церквей, кощунство

И святотатство, и смертный грех - убийство.
Кровь священников «псы» красные взалчат,
Убийство мучеников, их мужество,
Их кротость во Христе, глаза глядят...

Поверну ключ на два оборота,
Я в замке, дверь закрыв за собой.
И уйду на весь день на работу,
Будний день это — он трудовой.

Пролетарий я — я работяга,
Я в Союзе бы был гегемон.
Но без Родины я и без флага,
С той поры, как развален был он.

Как и все, кто в нём жил, в том развале,
Виноват я был жизнью своей.
Мы державы распад ускоряли,
Беззаботно живя собой в ней.

Кто-то пил водку, как лошадь воду,
Кто-то видел повсюду врагов,
Крали все — ведь всё было народным,
И Союз стал...

Он не боялся ворон, пока не увидел цапли, не узн-
ал, мякли, брякли, лики, не опознал и крики, бо-
льно похожа была на лошадь со слов шурина, хо-
тя врёт, не видел и он её, напоминания, облезлой
плавной, летящей, лягушку в пасти держащей, фр-
анцуженка? или просто полюбила, взяла с собой,
мило, напомнило сказку о переселении душ, пой-
ди прими душ, залог здоровья, чистота коровья,
(крыльев), светлый день, выворот луны не капли
тени по барханам мы, (еле-еле), забывали дорогу...

Нет, я конечно не волшебник.

Мой инструмент и мой кумир,

Не чаша, череп, или требник,

А шар хрустальный - палантир



И в нём отважно отвергая

Гербы, девизы, имена,

Я постепенно прозреваю

Совсем иные времена.



Над замком лунный свет струится.

Плывёт над миром без границ.

И отражается в бойницах,

Как бы на дне пустых глазниц.



Опущен мост, врата открыты,

И в лунном свете виден мне,

Людьми и вечностью забытый,

Прекрасный рыцарь на коне...

Стихли огненные стихии
Глас вопиющего в пустыне
Прозвучал надрывно и угас…

- Чего тебе надобно – сыне?
Отозвалось в вышине
- Не знаю Отче
Но отчего
Очень плохо мне

Знаю, чувствую, но не понимаю
И от этого разрываюсь и страдаю
И от этого бессмысля
Очень плохо мне

Поднялись огненные стихии
Закружили горячий песок
А в вышине ветер синий
«Ты еще не проснулся сынок»

И как прежде
Поет ветер синий
Поет песню мне

«Нет ответа - там
Есть ответ в тебе!»

Ну, спасибо...

Острого клинка крик (в ночи): «Ты что старик, к-
ак чёрный кот в тёмной комнате, крадёшься, те-
бя всё равно не поймать, вьёшься».
- Шредингера мать, поскользнулся, упал, опять.
а что,ты, там, сам, шарил, терял?
- Успокойся, тебя никто не искал, успокойся и с-
трелять сегодня в тебя не будут, твой ящик, ост-
анется цел, да, ты опять не у дел, «ямщик, не го-
ни лошадей», не спеши мальчик – (про себя) -
будем целиться лучше, зайчик, тонущего не с-
пасти, не умея грести, - пли.
Пуля...

Вечерний свет
льётся с уставших волос
слабеющим серебром сентября.
Плюс двенадцать выше ноля.
Порывистый ветер.
Рутина.
Молись за тех,
кто ненавидит тебя,
сердцем приветствуя дождь;
аритмией
падай в лужи
соседних окон;
пусть взгляд убегает
в туман чьих-то чёрных глаз,
как боль гонит лошадь вперёд.
Безмолвно
гаснет
близость
на кончиках пальцев,
роняя мягкую дрожь
в разлом тишины.
Молись за своих врагов,
я помолюсь за тебя;
не бойся собственных снов,
скоро выпадет снег...