Синицы зажатой в ладони

1. Сколько «халва» ни кричу, и вправду не чувствую сладость.
Только подумал «мали…», вот она – прямо во рту.

2. Если в окно поутру «тук-тук» постучится синица,
Мысленно спросишь «Кто там?» и улыбнёшься себе.

3. Призрачной славы взалкав, камень скатился в долину.
Стал пьедесталом и вот – взорван за чьи-то грехи.

4. Белой берёзы наряд я так обломал безобразно.
Буду за это себя в бане нещадно хлестать!

5. Бабушка дом покидает – люди в приют перевозят.
Грустно погладила шкаф...

Меня встречали по уму
и провожали по одёжке.
Ходила по кривой дорожке
и зарекалась на суму.
И смолоду не берегла
ни честь, ни платья кружевного.
И это повторила б снова,
когда б опять прожить смогла.
Что толку мерить сорок раз -
в руке поместится синица.
На мягком ложе жёстко спится,
а коготок в меду увяз.
Не стану саночки возить.
Что мне в чужом пиру похмелье!
Аукну и моё безделье
соломку бросится стелить.
Ты - горизонта окоём.
Но сколь верёвочке не виться,
свет клином для...

Всякой лжи присущ туман
Стала ты мне чаще сниться
Малых доз самообман…
Ты Журавль… а где ж синица?!

Какая тонкая природа
Любви: свобода – несвобода…
Похожа на качели, на весы,
А, может, на песочные часы…
Ведь это, право, как взглянуть:
Кому - летать, кому - тонуть,
С соломкой кто-то расстается,
А кто-то - за бревно дерется.
Кому - синицу бы в руках,
Кому-то - небо в журавлях,
Кому-то - смех, кому-то - слезы,
И где-то - снег, а где-то - грозы.
У разных судеб - свой плетень,
Переплелись и свет, и тень...
И каждый сам себе решает:
В тюрьму, где все ему мешает,
Или...

Наперекор каракулям и кляксам, мелькающим на белизне страницы,
орнамент повторяется пчелой , и ульи те же и все те же соты.
Нечищенным ботинкам манна - вакса, страна -иллюзия мечтает о границе,
в окружности томятся час с минутой , а вечность переписывает ноты.
.
В театре неба поднят тучек занавес, на авансцене кактусы и пальмы,
дрожит листок на вешалке кленовой. Сезон осенней генеральной репетиции.
Каркас из перьев, лётная погода - готовы птицы к перелетам дальним.
В едином ритме под...

Свободно жить, про всё, про всё забыв –
Дурное дело!
А я живу, луны прилив –
Так греет тело.
Живу, как все, такой чудак!
Но знаю точно -
Поймал синицу, зажал в кулак,
Надёжно, прочно.
Ей тут же смерть пришла – каюк,
Какая жалость!
Я осознал – всё зло от рук,
И не осталась.
Со мной она, как жаль, прости,
Хотелось лучше.
Журавль опять, где неба синь.
Скорблю я, слушай!

Жизнь не идеальна.
Все грешим по-немногу.
А, когда нам печально,
Дружно молимся Богу.

Мы не слишком азартны.
Не журавль, так - синица.
Не спешим открыть карты.
Всяк секрет пригодится.

И не деньги мы копим,
А - обиды на сердце.
В водке боль своЮ топим
И не можем согреться.

На распутье всегда мы.
Так устроены люди.
Планов нет и программы.
Как Бог даст, так и будет.

Дождь. Приглушенный стук капели
И тучи темно-серые с сурьмой.
Синицы на рассвете прилетели
Холодный ветер принесли с собой.

Дождь. Пахнет спелым яблоком, грибами,
Листвой опавшей, скошенной травой.
Девчонка с чуть припухшими губами
Танцует на пустынной мостовой.

Венок из рыжих листьев, как корона,
Смеется, слезы катятся рекой.
Дождь. Капли разбиваются со звоном.
Девчонка-осень, потанцуй со мной.

С надеждой веря, с верою скорбя,
Мой друг земной, далекий, незнакомый,
Не я пою, не я зову тебя,
А Тот, Кто проложил дорогу к Дому.
О, люди-книги в переплете дней,
Зачем пусты бесценные страницы?
Презрев полет высоких журавлей,
Становитесь силками для синицы.
Смиреньем ложным заглушая Зов,
Оставив душу узницей Закона,
Ты слышишь глас божественных миров
Заупокойным пением с амвона.
Твердишь потухшим голосом "прости",
Отвергнувши огня златые струи,
С дороги узкой просишь отойти
Того...

Тяготят земные тревоги,
Приковали цепями к земле.
Как болят от оков мои ноги,
Как мне хочется к звездам, луне.

Улететь бы мне в небо за птицей,
Раствориться в полете крыла.
Стать свободной к полету синицей,
Чтоб к концу в облаках умерла.

Любоваться природой, долиной,
Вольной по ветру, лишь высота.
Чтобы жизнь не была как калина,
Превратиться в созвездье стрельца.

Сильный ветер, сорви ты оковы,
Дай свободу и волю крылам!
Улететь, где раскатистый светел,
Майский гром и печали...