Силуэт

Мёртвою душой и хмурый вид,
Монах пред ведьмою стоит.
Рыжим всем протест,
В его руках меч и серебренный крест.
Ведь это высший суд,
Ведьм на священном костре сожгут.
Она на костре сгорая,
Всех людей на земле проклиная.
Будет смерть, чума и гибель,
Господь простит её погибель.
Раз неверная чумная злая,
Инквизиция сжигает её не взирая.
Ересь прочь, одна жестокость,
Душа грешных канут в пропасть.
Взор на лево взгляд направо -
Всюду инквизиция и святая расправа.
Всем ведьмам вынесен...

Я помню, помню лунный свет,
Он в ночь стучит ко мне в оконце,
Я гляжу в него, но нет,
Но нет там света твоего.

А я любил писать статьи,
Писать романы и стихи,
Но бросил я затею эту,
В забытые мечты.

Гляжу я в час ночной,
В то старое оконце,
Где видел лунный свет,
И лунный силуэт,
Забытой той мечты.

Мечта - та старая судьба,
Которую забросил я,
Подальше, глубоко,
Чтоб никогда не видеть,
И не вспоминать.

А мир уснёт и иже с ним,
И я, но вспомню и опять, и снова.
Прервётся сон, растает будто дым,
И боль, оденет платье слова.

И будет ум, среди видений мысли,
Искать, твой лёгкий силуэт.
Но он забыл, откуда в жизнь мы вышли,
И у него, ответов верных нет.

А вдохновение, слова в узоры,
Сплетёт но мир, но всё-таки, но всё ж.
За их красу, ум наградит позором,
И уличив, докажет всем их ложь.

А ты над всем, свята и недоступна,
Как ангел, чистой красоты.
Уйдёшь и мне, дышать вдруг...

То ли снег, то ли дождь
В небе мокрыми льдинками плачет,
И туман, продырявленный, очень на сито похож,
Вдалеке тёмный лес миражом невесомым маячит,
Не пытаясь унять веток зябкую дрожь.

Затаился в тиши силуэт межсезонья,
Ждёт, когда землю ввергнет в оковы мороз,
Встрепенется Природа как будто спросонья,
В белый снег нарядится на зависть стволам у берёз.

В полудрёме как в полупоклоне
Невозможно устойчиво жить эту жизнь,
И стоять бесконечно согнувшись на мокром перроне,
Не пытаясь...

Из туманной дымки
Проступают силуэты
Силуэты жизни

Перенести куда? Желательно поближе,
К той теплоте порхающих ресниц.
В зеркальность глаз, как отражений свыше,
В певучесть слов, за силуэты лиц.

В роман, который часто кто-то пишет,
Где краски светом отражаются в лучах.
Ночной порой его наверно слышат,
Но думают, что это только в снах.

Перенести куда? Наверное в то время,
Когда ошибки можно совершить.
Когда от чувств бывало вдохновение,
Когда не нужно никуда спешить.

Когда вокруг смеющиеся лица,
Одарят безвозмездно теплотой.
И...

Он сидел рядом с ней,о любви говорил,
Силуэты их тел растворялись в природе.
Звездный свет за собой все внимание манил,
Эти вечные темы плывут на заходе.

В вечной лодочке чувств их уносит поток,
Их течением несет в бесконечные дали.
Я увидел себя,я увидел виток,
Вспоминал,как с тобою, вот так же мечтали.

Эти звезды в ночи,- ожерелье богов,
Неизменным пленением вяжут дорожку.
Так,когда то и я видел свет берегов,
Обнимая за плечи тебя осторожно.

Новый,вновь,капитан у штурвала...

А мы как листики на ветках
Висим качаемся,прощаемся...
Того гляди сорвемся...
С собой,с горем-бедой не справившись
И подпустив близко к себе
И сузив внешний кругозор-обзор
Закрыв глаза для самосохранения
И как последнее спасение....
Как в детстве прятались под одеялом
От шума,криков,силуэтов в темноте...
Мы подбираем суетясь,что нам попалось
А мы торопимся и не вставляем в паз
Все мысли,чувства,образы,цвета палитры
А наши лица так горят,мы не разборчивы
А мы глядим в пустой мешок...

ЯКОВ ЕСЕПКИН

ИЗБОРНИК ЛЕТИЦИИ

• «Этого мученика издали в Канаде, потом в России, как не верить в зеркальные парадигмы.»
Саша Соколов

I

Небосвода волшебный хрусталь
Истенили атласные фоны,
Иудицам кивнул Гофмансталь,
Кровь их дьяментов злей Персефоны.

Пьет шампанское челядь, белясь,
Золотятся картонные волки,
Несмеяны тянут, веселясь,
Из отравленных вишен иголки.

Взором тусклым чарующих нег
Обведем неботечный атрамент,
И воссыпется питерский снег,
Презлатясь, на...

Яков Есепкин

ЛОТОСЫ ЭДЕМА

• «Эсхатологическая мистерия «Космополис архаики», давно ставшая культовой в российском литературном андеграунде, а теперь и на книжном рынке США и Канады, не может не потрясать. Глобальную трагическую парадигму вполне логично продолжают и завершают такие произведения Есепкина, как «Траур по Клитемнестре» и «Вакханки в серебре». Они уже доступны не только русскоязычному мировому читателю, но и русским элитариям, сохранившимся на постсоветском пространстве.»
О...