Шёпотом крик

Я в руки бережно возьму своё крылатое сердечко.--
Спасибо, милое, за всё!
За все виточки и колечки...
За "выдержку" Любви, стремление...
Спасибо, милое!
Благодарение
разлив по клеточкам пространства,
парю..
Парю безмолвием постоянства
Твоих безудержных видений,.
Радений лаской вдохновений,
За бег волны и шёпот моря...
Спасибо, милое!
И вторя
иду за ним в немые дали,
где МЫ себя слияньем ждали...
Ты чуешь, как легко и нежно
разлита жизнь на побережье?
Пари , летай, моё...

Не насоветуешь, поверь,
Не привнесешь в него свой опыт,
Порой закрыта многих дверь
Хоть раздается долгий ропот…
Ступень – другая, ум – другой,
Ни тот багаж, не те желанья…
Пусть даже человек родной –
У каждого – свое изгнанье…
У каждого свой долгий путь,
Свои кармические цепи,
Свои долги, другая суть,
И каждого несет не ветер.
Пусть заштормило, ураган,
Пусть силы неизменно тают,
То есть оптический обман,
В страданьях душу поднимают.
Отец им занят от и до,
Со всех сторон тревожит...

Как спящий могильный камень
Я замер в пространстве немом,
Листвой соскользнув с ночной раны,
Прорезавшись ртутной луной

В дороги иссохшее русло,
В прощальную тьму за калиткой;
И хрустом ветвей, словно грустью,
Наполнился шёпот молитвы.

Бездонная вьюга пустыни,
Узорчатый скрежет теней,
Ограды болотная тина,
И чёрные реки за ней.

Печаль – ты всегда вдохновенна;
Разлука – ты вечная степь;
И жизнь – только сердцебиенье,
И жизнь даёт шанс умереть…

Ну вот опять все повернулось на круги своя,
И я опять пытаюсь покорить вершину жизни.
И вновь с достигнутой вершины вниз сорвут меня-
Неумолимый ход кармических событий.
Лавиною придавлен буду я,
Уста мои замрут в безмолвном крике,
И будет сердце время гулко отмерять
И легкие в груди стлевать без кислорода.
Я буду связки горла в крике рвать,
И цепи разрывать из лживых обещаний!
Я лишь хочу, чтоб поняли меня,
И больше никогда не предавали.

Я в желаниях свет, я в желаниях тьма,
И закатов, рассветов зарницы.
Если жизнью протянуты струны огня--
На одной невозможно искриться.

Не возможно пропеть от души для души
Только белые зори рассвета,
Есть в твоей глубине одиночество ржи,
Есть и смолотый хлеб для привета.

Улыбнись, растворись в своём шёпоте дна,
Вновь себя собирая с крупинок,
Испеки с золотистою коркой себя,
Белой солью укрась посредине.

Отбурлила шаловливо
Полноводная река.
Смыло паводком настилы
Мира ветхого старья.

Плещет ласково-игриво
Мирным шёпотом волна,
Безмятежностью, ленива,
Голубого серебра.

И закатами воспеты
Стали "бойкие" стихи...
На пороге жизни лето,
Буйство красок и цветы.

Травы, бабочки, раздолье.
И закатами в рассвет
Обнимает Земноморье
На пороге лучших лет.

И глядят в глаза устало
Сердобольные жрецы--
Мои милые, настало
Время чудной красоты.

Пойте, радуйтесь, играйте!
Отпустите...

Вся одёжка села...Враз!
Вот такая вот напасть...
Дефилирую у шкафа--
Может что найдётся в масть?

Лето кличем во дворе...
Шёпот трав--" Иди уже..."
Только я, как конь савраска
Со стрелою...ОБЖ.

Всё учу ! себя, кого-то--
Влево, вправо не ходи,
Снег башку свернёт без квоты...
Где поставишь бигуди?

Ладно, это всё былое...
Снег сошёл и лето в цвет.
Между полками в прослое
Вижу снова...арбалет.

Н-да, сказала я себе...
"Ар" убрать," балет"--в клише.
И танцуй, моя родная...

И пролетев ещё один туннель,
Мы приземлились где-то в междуречье...
Обворожительно исходит соком хмель
Из тишины сердечного наречья.

И в новое пространство восходя,
В лазурный берег солнечного моря,
Мне чудится - найду "свои" глаза,
Чья глубина безмолвием знакома.

Где в переплёте судеб, дней-веков,
Усталые от многих воплощений,
Сквозь все пороги временных миров
Найдут меня из пенных обнажений.

И молча спросят--помнишь?--И пронзит
Воспоминаний маленькая кроха,
И будет взрыв...

дьявольский orange закатного шара
рдеет над ухом огненной сферой,
раненой ласточкой бьется кривая
горизонтальной дали; примерно

на расстоянии – дланью подать –
тёмное море, волны-сирены,
тенью сиреневой пенная рать,
гребней сапфировых рваные вены.

месяц заточенный режет равнин
облачно-карих, небесно-дремучих,
сумрак прожаренный, и исполин
влажный утёс отливается тучей.

бег сатанинский плеяд и пожар
кедров кудрявых; с аллей-одиночек,
в алых следах поцелуев, скрижаль –
течь...

во мне звёздная пыль чёрного эха окраин неба;
во мне память Земли от цианобактерий до сложных форм жизни;
во мне тысячелетний дрейф тектонических плит и арктических льдов,
вулканический пепел дыханья ядра, перламутровый шёпот губ океана;
во мне желчная кровь Иуды и распятое сердце Христа, дневной свет и прилив
безнадежной ночи, рваный северный ветер и бархат южного бриза гаснущего горизонта.
а я смотрю на пустой мерцающий холодильник, цвета декабрьского грязного снега,
опуская в землистый...