Шутка лирика

Дождь разошёлся не на шутку.
Он льёт уже вторые сутки!

Воды с небес он вылил тонны,
Поднадоевший, монотонный.

И это начинает злить.
И впрямь – ну сколько можно лить!

Его так раньше не хватало!
Вот он явился запоздало.

Осенний навевая сон,
По лету словно плачет он.

Ах, если б, мой услышав стих,
Остановился б он и стих!
11 августа 2011 г.

Ты снова говоришь признания в любви,
Ты снова говоришь… А я не верю.
Лишь пара фраз случайно брошенных твоих
Не думала, что всё вот так изменят.

Мне кажется, что я за эти дни
Вдруг умерла и снова возродилась.
Упала в ночь тумана, где огни
И тихо сну забвенья покорилась.

Я думала, что не проснусь, но всё же
Распорядился по-другому ангел жизнью моей.
На прошлое уж это больше не похоже,
Смешались звуки и цвета предметов и людей.

Теперь уже смотря в мои глаза,
Ты не увидишь...

Любовь не нова, и в штыки здесь признается,
А все что ярко, ново — на гильотину дня ведется.
Чего вам нового подать, какого, на фиг, чуда?
Теперь я понимаю, что не чудо — здесь Иуда.

Безверие — тупая шутка жизни, как простуда,
Жизнь без любви святой, корыстная потуга.
Всем чудо подавай, чтоб глаз земной слепило,
Любовь, уже не чудо — шутка, секс, могила…

Ну где ж ты, Человек, не тот который рыщет,
А тот, что чистым сердцем и свободой дышит.
Не тот, что понукает, и призыв к ответу...

Мой друг в шутку назвал себя фитилем. Ну, и я тоже в шутку:

Открыл для мира новый стиль
Невзрачный маленький фитиль.
Хоть сам с рождения он скромен,
Эффект от взрыва был огромен.
Пусть ни гроша не стоил он,
Убытков вышло миллион.

Лепили дети бабу из снега,
Много было радости и смеха,
Кто-то неуместно пошутил,
И морковку очень низко прилепил.

Шутка шуткой, вот так и дела,
Была баба вдруг она сплыла,
Скажут дети взрослым напрямик,
Получился двух морковный снеговик.

Третий пол у взрослых входит в моду,
Лепят мамы с папами детей,
Дождь пойдёт и схлынут в воду,
Бабы сразу, только станет потеплей.

Поздний Моцарт…
Он знал: чтобы писать музыку,
Нужно выслушать последнее откровение луны.
Закрыв глаза…
Настежь полёт...
Настаивается осень где-то очень высоко.
Достоверное чувство покинутости...
Скользнёт снег по праху шипов шиповника,
Бросив сонную розу на снег...
Вздохи клавиш сквозь всё живущее...
Между ударами сердца
Большая месса Ре минор.
Входит и обрывает все узы
Листопад.
Не посмев выкрикнуть хрупкое сиротство и родство,
Кто-то разорвет это, как бумагу...

Давай с тобой по осени пройдём,
Последний раз цепляя клёнов листья,
Омытые «блистательным» дождём,
Как говорят поэты и стилисты.

Давай с тобой по осени пройдём
С улыбкой, шуткой, безо всякой грусти
И, надышавшись вволю октябрём,
Друг друга безрассудно не отпустим.

Всё время как вода, как льда кусочек тает,
Как огонёк свечи лобзает и воском на ладонь.
События для нас необратимы,
Сомнения нам не дают летать...
Так и тебе - не дать не взять,
Не в радости, не в смутном горе.
Так тают облака за пеленою неба
И россыпи на млечные пути.
Попробуйте кого-то вы найти,
Обнять собой, у времени вернуть минутку.
Не в шутку говорю, не в шутку...

Вот уже почти и лето...
Я устала от дуэта,
где поют зима и осень.
Я дитя беспечных вёсен,
я дитя июльских ливней.
Вы не видели счастливей!
Вы не видели, не знали -
я одна ли, я вольна ли.
У меня неровный почерк
разбегающихся строчек,
я пишу вам очень нервно,
даже странно, что смогла.
Вы почти как настоящий...
Я кладу в почтовый ящик
письма, где мне очень скверно,
в нижний ящичек стола.
Тополиный пух летает.
Я уже почти святая.
Этот пух летит наверно
из подбитого крыла...
Не...

Артист — я постепенно познаю,
Какую жизнь со мной сыграла шутку злую:
Чужую жизнь играю, как свою,
И, стало быть, свою играю, как чужую.