Шутить

Яков Есепкин

• Из книги
«Сонник Корделии»


Портреты юдиц с жасмином и алмазами

Седьмой фрагмент

Кущи розовых млечных садов
Фей эфирных манят и юнеток,
Золотых ли им чаять плодов,
Яко в барве серебро монеток.

Лейте мглу, данаиды, вино
Будет крепче нектаров сионских,
На широких централах одно
Мрамор сеней горит елеонских.

Мы явимся к пирам – восплести
Нитью розною царей плеяды
И меж амфор ея овести,
Чтоб всенощно пеяли тийяды.

Девятнадцатый фрагмент

Ищут юдицы...

А ветер времени развеял,
Туман ушедших дней как дым.
Пожну я горе что не сеял,
Мне сделал мир его моим.

Судьба коварна и жестока,
Со мною случай зло шутил.
Меня печалью издалёка,
Потрогал он и я остыл.

Остыл и веры не осталось,
В возможность вспыхнув согреть нас.
Душой и телом правит вялость,
И свет в моих глазах погас.

Не вижу я необходимость,
Для мира жизни в нём моей.
Я лишь пылинка, что случилась,
На перекрёстках его дней.

И притяжение Земное,
Душой взлететь мне не...

Он всем известный президент, руководитель.
Он клоун, шут, кривляка, пошутить любитель,
Паяц и юморист, фиглярный Потрошитель,
Балясник, балагур, фарсёр, что корчит рожи,
Комедиант, кривляка и позёр, похожий
На чорт-те что и сбоку бантик, морочило,
Чудак, и бывший комик, весельчак, шутило,
Остряк тупой и гонщик как хохмач смешило,
Обманщик гаер, арлекин и заводила,
Он в стёбе приколистый скалозуб, терпила.

Избранник в слуги и потешный проходимец,
А также патриот, еврейский украинец...

Ты был злодей, ты был король.
Но, не хватает нам порой—
Твоих наивных глаз.
Имел над зрителем ты власть.
Но жизнь твоя оборвалась.
Настал прощальный час.

Один на сцене—главный Шут.
Со смерти пусть года пройдут—
Всё бренно на земле.
Ты не уйдёшь навек в туман.
Кумиром будешь вечно нам.
Мы помним о тебе.

Споём не раз про соловьёв.
И не пройдёт вся та любовь,
Жизнь малая шута.
Как много лет—для нас Горшок.
Покинул нас—большущий шок,
Ты с нами навсегда.

а я ведь говорил,
не запрещать ему мечтать,
но ты в нем погасил искру,
теперь нет сил ему дышать.

он ведь кричал с пелёнок
«я буду музыкантом»,
а ты что? что ты на творил?
иди, доставай теперь из ванны.

он не чувствовал эмоций
уже как года три,
но постоянно улыбался
и веселил других.

он был шутом в театре,
где все места пусты,
он был шутом в театре
без света и души.

.
(экспромт, без редакции)

*

Эпоха каждая в веках
Оставила пропагандистов
У власти бренной на руках,
Шутов, поэтов и артистов,
Ею носимая, по списку
Увековечив имена,
Допущенных под знаком свиты…
Как глашатаев, т.е. - артистов,
Шутов, простых эквилибристов,
Поэтов, театров сценаристов,
Укоренилась на века,
От первого в стране лица,
Подличьем властного двора,
Как свора лиц пропагандистов.
Стоят на страже, не дремля,
Все – лицедеи – облизисты,
Сокрытые авангардисты
Власть...

"СБОР-ПОХОД" выпускников
КВВМКУ им. С.М. Кирова 1978 г.
(Санаторий ВМФ "Фрегат" 26–28 сентября 2008 г.)

"Старый друг – лучше новых двух."
(пословица)

Мы собирались во "Фрегат" заветный,
Чтоб выполнить на встречу наш обет.
И время вспять шагнуло незаметно,
Нам стало всем опять по двадцать лет.

И встреча нас, Каспийцев, состоялась.
Из разных стран мы сразу тут, как тут.
И радость так нас всех переполняла,
Что свет её развеял темноту.

Мы дружески объятья распахнули,
Года не в...

Уехал цирк, а клоуны остались,
Но всем приелись и не веселят.
И те кто раньше, громче всех смеялись,
На них теперь, с презрением глядят.

А клоун кто? — Он человек лишь тоже,
Пришлось остаться — не виновен в том.
Он как и все — в судьбе своей жить должен,
Тем что дано, в ней Небом и путём.

Нет горизонтов, их черта условна,
Их данность дали, марева туман.
И клоун даже, в миг когда жить больно,
Вновь шутит высмеяв, пороки и обман.

Ему при том, искать совсем не надо,
Для шуток...

Загадочен и строен
Поворотливый шарик
На коем покоен,как в капкане,Ничтожный человек,
Звенящий богом по планете.
Втайне
Скрывает скромность
Спесиву.
А мир загробный торопит
Пинками,
Не шутя и наяву.

Ухожу,
на уста налагая печать.
Не дано промолчать,
не дано умереть безвозвратно.
Я ладонь положу
на темницу,
где сердце,
согретое кровью меча,
алой птицей,
сорвавшейся с неба,
бессмысленно спрятано.Мне и вправду везло,
и от этого даже легко
в белый пух облаков
отправлять свое сердце
стрелою Амура,
в половину строки
умещая и зло,
и добро,
осторожно добросить
его
до уступов нахмуренных.
Ничего.
Но теперь до отваги ли?
Тетивой
от натуги звенеть,
зажигать...