Шуршанье

Конец марта.
Душою синей вольготно.
В права заступает весна.

Утро бросает свет на ложе из шерсти лесной.
Плетусь разрезами рек, пою шуршанием трав…

Вечер тенью багровой разводит мосты за спиной.
Тянусь сечением рек, разливаюсь шорохом трав…

День прошел…я стал старше на двадцать четыре часа…
Безвозвратно…
Бесповоротно…
Памятью став…

Каменным тюльпаном улиц сор пробился,
Разбросал свинцом дорожным пыль.
Пузырем апреля
Всплыло вдохновенье скверов.
Воском гаснет солнце на ресницах.
Свежеиспеченный жир
Шуршания проспектов и аллей.
Самоцветом деревенеют
Плеши клумб.
И дождливый суп
Варится пролетным перекрестком.
Заплетают в волосы
Вечернюю клубнику
Мессалины.
Развевается тростинкой
Нерв кричащих линий,
Путающих взгляд.
Здравствуй, тихий яд
Городского тления весны,
Трубных облаков кипящий газ,
Паутина липкая...

Лишь мудрый понимает суть и смысл вещей,
Не зря в президиуме его место.
Иной сидит, бессмертный как Кощей,
Партийцам это лучше всех известно.

Монументальный лик осмысленно суров,
Транслируют его на всю отчизну.
Исходит от него поверх голов
Харизма – Людям жить при коммунизме.

«Я говорю вам: Слово царское храни
Во имя перед Богом данной клятвы…» –
Верховный жрец вещал с трибун в те дни,
Когда в анкете главным был пункт пятый.

«Где слово царское, там миром правит власть...

Живут в моей стареющей квартире,
В количестве невиданной толпы,
А может статься, правят в целом мире,
Противные зловредные клопы.

Живут из веку, не страшась погоды,
Подкожным жиром обрастая впрок.
И труса, чутко, празднуют, уроды,
Свой охраняя маленький мирок.

Заведуют шуршанием обоев,
Скрываются за чтением газет.
Для этих мелких, злобных марамоев,
Серпом по… как там… будет яркий свет.

Суются в тайну личной переписки,
Ведут учет, мной прожитым годам,
Дерутся, копошась, в...

Однажды мы уйдем, покинем этот мир
Растаем навсегда в шуршании тумана
И будет ночь стоять, а журавлиный клин
Все также будет плыть, тоскливо и обманно

Ты встанешь над рекой, почувствуешь туман
Услышишь журавлей, расслабишься мгновенно
И шаг шагнешь, врастая в мир теней
И повстречаешь нас, в бескрайности Вселенной

Ириски – в гранитных розетках,
верёвка, расщель, молоток,
шуршание щебня и ветра
привычный привольный глоток.

На спуске. Легко. Без потери.
Не тянет тяжёлый рюкзак.
Глядят любопытные звери,
и птицы считают твой шаг.

В краях, где людей не бывает,
в диковинку им человек,
а что, человек убивает,
не знают за краткий свой век.

Поэтому села синица
на дранный палёный бушлат,
по пуговке бьёт, веселится,
и вот уж – синичник ребят.

Лисица следит с интересом,
и запах тушёнки влечёт...

Опять вы про моря да горы!
Я верный труженик земли-
Мне наши сельские заборы
Милее к сердцу прилегли!

В воде противные медузы,
Как кислота у них вино-
И те же дыни и арбузы,
А бабы-так совсем не то!

Давно уж выцвел и задвинут
С югами тоненький альбом-
Как говорится-грейте спину-
Болезни вылезут потом...

***

Приятель,поменяв ограду-
Досок два куба,пуд гвоздей-
Залез в нежданную затрату:
Гонял копающих свиней-

Ругал соседа тракториста,
Что взял нетрезвый разворот...

Рожденный ползать летать не может,
Но манит в небо лазури высь.
Я – просто змей, но всею кожей
Мечтаю птицей небесной быть,

Мечтаю крылья расправить ветру,
Навстречу солнцу поднявшись вверх,
Чтоб быть лучами его согретым
И видеть правду житейских вех.

Пусть не Икар – я, и не Гагарин,
И пусть не ясен мне мой удел -
Своим мечтаньям я благодарен,
Мне покорился небес предел!

Случился новый момент однажды,
И над равниной Руси полей
Шуршаньем крыльев цветных бумажных
Полет свой...

В своей прозрачности пронзителен
И в созерцанье погружён,
Осенний день, как ты медлителен,
Как откровенно обнажён!

Не тешит взгляд великолепие
Взрывных цветочных канонад,
Но мне милей, чем краски летние,
Твой светлый праздник, листопад.

И под волшебное шуршание
Светло подумается мне:
Мечты несбывшиеся, давние
Пусть возродятся по весне!

Я Женщина, Волшебница,Богиня
Владею счастья я лучом отныне.
Рассею я его по белу свету
И будет счастья много на Планете

Приворожу я дождевую тучу,
Пошлю её туда, где дождик нужен.
Лесною феей я ещё побуду
И птичье пенье, шелест трав добуду.

Отправлю звуки леса я в пустыню
И станет вдруг пустыня лесом сильным,
Раздастся птичье пенье, трав шуршание,
Природа вдруг затихла в ожидании.

Я знаю, волшебства Мир ожидает
И красками живыми заиграет,
Ведь правит Миром женщина-Богиня
И...