Шумя

Ищу, но всюду вход,
А мне то выход нужен
В бесчисленных туннелях сознанья своего.
Вот сутки: завтрак, и обед, и ужин,
А ночью снова спать,
И больше ничего.
Я что-то пропустил, неужто жизнь такая?
Шумит тревожно лес.
Так где же выход в нем?
Я не замечу как умру, наверное, блуждая,
И наконец то успокоюсь непробудным сном!
Ищу, но всюду вход,
А мне то нужен выход,
А он в твоих глазах
Прекрасных и больших.
Какой же из всего
Я получаю вывод
Любовь всего важнее
И больше ничего!

Алый. Белый. Кровь и снег.
Ветер. Шелест. Лунный серп.
Шаг. Оскал. Шум воды.
Блеск в глазах. Дыханье. Сны.
Путь во тьме. Движенье. Вальс.
Рядом. Зверь. И волчья страсть.
Шелест крыл. Неслышность лап.
Свет луны. Потеря. Град.
Шаг. Обрыв во тьме. И вновь:
Зверь и Ангел. Снег и кровь.

При свете тусклом фонаря

блестела мокрая земля,

стучали капли по шоссе,

по пешеходной полосе,

по зелени цветов и трав,

февраль явил свой буйный нрав.

Упрямый дождь шифровки слал,

тире и точки расставлял,

на окнах, крышах и песке,

устав, заснул на бережке.....

Под шум ласкающей волны

он слышал радостные сны.......


25.02.2008

Растекаясь полночной тенью,
По планете ползет туман.
Заполняет все тело ленью,
Шепчет вкрадчиво: «все – обман»…

Шум толпы и печаль разлуки,
Сладость битв и позор пораженья,
Плач детей и рожденья муки…
Все не так, это все сновиденья.

Иллюзорностью, словно одеждой,
Облаченные в грезы и думы,
Как ослепшие разом невежды
Мы неспешно бредем по дюнам.

Как в зыбучих песках, как в трясине,
Не дано хоть на миг отдохнуть.
Все идем и идем, как разини,
Потерявшие истинный путь...

Твой образ ворожит меня, красавица моя
Мне от тебя не отвести своих влюблённых очь
В восторге от твоей Луны всегда и всюду я
В восторге я от твоих звёзд, моя родная ночь!

Затмишь ты темнотою свет на радость сатане
Ты шум подавишь тишиной, умеришь голоса
И вместо суеты покой подаришь щедро мне
И вместо Солнышка Луна взойдёт на небеса

Но есть в тебе одна черта, наперекор красе
Ты вызволяешь силы зла из царства сатаны
И с наступлением темноты встают погосты все
И упыри взмывают в...

Я окно распахну и в заката лучах
Свежий воздух ворвётся в пустую обитель,
Золотые лучи на усталых руках...
Я небесных стихий вечный житель...

Я с наивностью верю в прекрасные дни,
Когда солнце согреет мне сердце и душу,
Ты меня в час невзгод просто тихо прими,
Когда небо свой гнев вновь обрушит...

Мне осталось недолго...не знает никто,
Как проходит вся жизнь пред глазами,
Я люблю тебя,небо, наверно за то,
Что живу лишь твоими слезами...

Разделяю твои... слёзы серых невзгод
И...

Я не способен больше спать,
Я не могу никак заснуть.
Глаза закрою и мечтать,
Пускаюсь в длинный дивный путь.

Твой образ не дает покоя,
В него влюблен я столько дней.
Глаза и голос, шум прибоя -
Игра фантазии моей.

Закрыв глаза, всегда я вижу,
Как обнимаешь ты меня.
Как от любви твоей завишу,
И не прожить мне без тебя.

И вновь, не поборов усталость,
И засыпая лишь к утру.
Во сне моем ты улыбалась,
А я влюблен в тебя одну.

Люблю тебя, мой Алькондор!
Твои сады и замков башни,
Закат над цепью древних гор,
Восход, позолотивший пашни.

Люблю вдыхать прохладный бриз,
С восторгом пламя выдыхая,
И чёрной тенью падать вниз,
И вверх взлетать, луну пронзая.

Люблю крепчайший старый эль
В пещере старого О’Тула,
С тобой люблю делить постель,
Моя прелестная Лаура.

Неясный шелест…тает ночь…
И день вползает… Он приятен!
Как дорогА Удача-дочь,
Как сын-Безмолвие занятен!..

Днём я не пью… Восторг прилёг...

Человек умирает
Оттого, что нечто его убивает.
Но что его убивает –
Он и сам лишь подозревает.



УРБО-НИРВАНА

в большом городе
легко так затеряться
в целующих улицах
и я опять окунусь
в прогулки весенним вечером
чтобы исчезнуть
в шуме и огнях



ЧЕРНЫЕ ДЫРЫ И БЕЛЫЕ КАРЛИКИ

никогда не встречаются вместе
полные идентичности или совершенные противоположности
хотя все мы в чем-то двойники (взаимозаменяемы?)
я превращусь в тебя, ты – в него, он – еще в кого-то
ввиду...

В старинном доме на Литейном
Рос юный рыженький затейник;
Видоном был не шибко броский,
Известный как Иосиф Бродский.

Гремели ржавые трамваи.
На пляжах сладко загорали
Чувихи, кверху сочной попой.
В стакан бежит вода с сиропом.

От зноя шум в висках. Не первый
Он был в любовниках, наверно.
Вернувшись грустно на этаж,
Иосиф прячется за шкаф.

Здесь отгороженность от мира,
Струится грифель в почерк лиры,
Блуждая строчками в веках
Из потайного уголка.

А в школе гнут белиберду...