Шумный сосед

Беспечное лето
Пролетело кометой,
И золотом листья
Август покрыл.
Запад и север -
холодом дышат,
а центр с востоком -
в ливнях сплошных.
На юге - жара,
теплое море,
И манит людей,
Безмятежный покой…

***

Ночь… Дорога вздохнула
свободно – вокруг тишина…
Как странно…
Не слышно шума машин...
Луна белым солнцем,
степь осветила, -
ей луч отозвался
на Черной горе…
Огромный автобус,
на море мчится…
В уютном салоне,
спят, но не все -
небритый мужчина
будит супругу:
- А...

В твоем доме зажгут снова свечи.
Сколько их!?- Ни к чему пересчет.
Важно то, что в торжественный вечер
Вновь поздравить заглянет народ.

Сколько лет не напомнит знакомый,
Ведь важнее ни сколько, а как…
Чтоб не спрятался в месте укромном
Тех годов отрицательный знак.

Лишь тогда, после празднеств с шампанским,
Утомившись за шумным столом,
Погрузившись в таинственность странствий
Чуть взгрустнёшь о своем, о былом.

Что ж прошло…?

Вот и осень украдкой на плечи,
Незаметно...

Зажгла Осень мелодию.
Рвётся в небо "ре" - нота красная.
"Ми" оттенками жёлтыми
Живым золотом расплывается.

Искры жаркие падают.
Страсть сгоревшая дымкой пепельной.
Серебристыми каплями
Чувства утренней свежести.

Улетают шумно ласточки.
Мыс их ждёт надеждою доброю.
Голос твой нежный ласковый -
Нотка солнечная в музыке Осени...

В царстве, государстве неком,
Змей-Горыныч как-то жил.
Обращаясь человеком,
Недурён собою был.

Лишь беда — горяч был нравом,
Ведь внутри огонь пылал.
И души своей пожаром,
Часто он людей пугал.

Как-то раз гуляя он,
Повстречал в лесу девицу.
Был красой её сражён,
И теперь ему не спится.

Лих, бесстрашен и умён,
Но вдруг в первый раз боится,
Говорить открыто он,
О любви своей, девице.

Но любовь трусливых даже,
Может сделать храбрецом.
И влюбившись, он однажды,
Деве всё ж...

Вдаль убежала в отливе Волна.
В отчаяние впал влюблённый Берег.
Сыпятся струйкой секунды в часах.
Горку разлука песчинками мерит.

Белые в небе ползут облака.
- Будьте добры! Поскорее ответьте,
Где задержалась воды бирюза?
- Ты успокойся! Будете вместе!

Как неизбежность катится вал -
Страстным желаньем порыв любви спенил.
Вширь распахнувшись, Берег обнял
Милую... Шумно рассыпался брызгами гребень...

Цыганка Осень – яркая краса!
Янтарные глаза огнём сверкают!
Румянцем сочным щёки полыхают,
Улыбке светлой рады небеса.

Дробь каблучков разносится вокруг –
Унылый дождь красотке вторит тихо.
А Осень пляшет так задорно, лихо,
И всех зовёт в цветной веселья круг.

Ведёт плечами, юбками трясёт,
Монистами звенит, смеётся звонко.
Ах, до чего же хороша девчонка!
Ей ветер песню нежную поёт.

Жаль, кОроток цыганки юной бал.
Пора в дорогу. Дел ещё немало.
И Осень на пеньке грустит устало...

К солнцу потянулся,
И изведал зной.
В тень назад вернулся,
В ней замёрз душой.

Покорил вершину,
Жить на ней нельзя:
Пусто, ветер сильный,
Мёрзлая земля.

А внизу долина,
Тёплый уголок.
Шумно там и дымно,
Давит потолок.

Улететь пытался,
Сквозь себя в мечту.
Но упав сорвался,
В скуки пустоту.

Сделать мир весь лучше,
Думал, в добро веря.
Но однажды случай,
В боль открыл в нём двери...
Марковцев Ю.

В шумной суете прохожих
На крыльце в разгаре дня
Повстречалась мне старушка
И спросила у меня.

- Не поможешь мне касатик
Донести мою суму?
В сумке хлеб, да пачка гречи,
Я сама не подниму.

На мгновение запнувшись,
Я ответил: - Помогу,
Далеко ли вы живёте?
- Нет, не очень - на углу.

Взял я сумку, взял старушку
Под костлявый локоток
И повёл сквозь строй прохожих
На её родной порог.

Семенящими шажками,
Опираясь на клюку:
- Вот дойдём и в благодарность
Я налью тебе чайку...

Вечно юная дева Река
Ни секунды не знает покоя.
Доброту спешит расплескать -
Бирюзовые чистые воды.

А на самом крае земли,
Прибегая тревожно к устью,
Океан все скалы омыл
Ожидания пенною грустью.

Преградила Реке путь
Дел упавшая круча.
Силы девичьи отнял труд
Проложить новое русло.

В час, когда на небе заря
Тихо алой надеждой тает,
Ворвалась шумным счастьем Река
В нежные объятья Океана...

Осень. Холод. Затекают ноги…
И зачем для двух родных сердец
Говорю, что у любой дороги
Всё равно имеется конец?..

Редкие осинки, словно свечи…
Но от них нам будто бы теплей!
Гасит скорость эта бесконечность,
Эта неосмысленность полей…

Встречная мелькнёт и точкой в небыль
Улетит за несколько минут.
А ряды неубранного хлеба
Сиротливо к шумной трассе льнут.

Может, стало жить сытней на свете?
Может, просто некому убрать?
Стариков их выросшие дети
В города увозят… умирать.