Шумели рощи

он умирал …
уже было не больно
калейдоскоп прошедших дней
шумел себе в сторонке
блаженство и покой

он даже не мог думать
он парил
парил себе легонько
а рядом Ангел божий в хрусталь звонил
тепло то как!
он шествовал домой

уже было не больно
он Душу отворил
И свет ему светил
И Свет в него светил
…
врач «скорой»
качал печальной головой

Пара пуговиц с пальто
Шумели: "Ты, пальто, - никто!"
Сказало им тогда пальто:
"Вы без меня совсем ничто!"
Части стОят только вместе,
Нет частям иначе места.

Н.В.Невесенко

Пишу стихи - не только засветиться,
Чтоб знали люди о кромешной тьме,
О шахтах Севера и Воркуты зарницах -
Свой жар сердец мы дали мерзлоте...

Мы жар сердец вложили в эту землю,
Мы растопили вечные снега,
Другую жизнь я в корне не приемлю
И Воркута всегда мне дорога!










Поезд на Воркуту...




Путь Воркутинского шахтёра,поэта Севера …

Я в подземелье путь проторил свой -
На «Комсомольской» сотни километров,
Люблю подземный рай горняцкий свой ,
Здесь...

Ёжик по лесу бродил, листья осени носил.
Лес шумел над головой, подгонял его быстрей.
Лапки шустрые идут, чтоб в дупле найти уют.
Ведь известно что ежи, спать ложатся до весны.
И склоняли лапки ели, мы тебя теплом согреем.
Впереди мороз, зима и не бросим мы тебя.
И уносит осень ёжика следы.
А за ней польются синие дожди.
Заметет всё снегом, не найдешь следа.
Где то ёжик спрятался да весны пока.
Ёжик по лесу не бродит, листья осени не носит.

- Ну как доклад твой на конгрессе,
О чем там так шумела пресса?
- Сказать-то нечего мне было,
Но я нашел, что показать:
Штаны на сцене скинул мило
И выставил свой голый зад.

Н.В.Невесенко

Запущен старый яблоневый сад.
Последний цвет уныло облетает.
И яблоки, как прежде, не звенят,
А прошлое моё напоминают.
Когда-то сад так весело шумел,
В литых стволах ещё бродили соки.
И наши тайны он хранить умел,
Все наши ожидания и сроки.
Катилось время, путая слова,
Жизнь яблоки румяно возносила,
И вдруг пришло понятие: была,
А впрочем, так: всё это с нами было.
Мой старый сад отшелестел навек,
Отбросив тени гибкие в поверье…
Ведь дерево живёт, как человек,
А люди умирают, как...

Я сорок дней молчал, но слово прорвало
Молчанья ткань и утолило голод.
Еще вчера мое привольное тепло
Сегодня отошло и превратилось в холод.
Не золотился клен, и ясень не шумел,
И только вечер ждал предвестия вдали.
Я сорок дней молчал, оставшись не у дел.
Тюрьма или сума – не все едино ли?
Октябрь сгорел в ночи – ни праха, ни следа.
Но холодом ожег по сердцу и по телу.
Как слезы по стеклу – осенняя вода.
Еще одна душа в пространство отлетела.
1989г.

Его сгубило зелено вино.
Шумел камыш,
Но дерево не гнулось…
В рязанской деревеньке Клетино
Российская поэзия споткнулась.
Припала на колено,
А потом…
Как ветка ивы над Окой сломалась.
Глотнула воздух пересохшим ртом,
Но сердце на глоток не отозвалось.
Оно всего размером с кулачок,
Вместило боль и горькое участье.
Вдруг треснуло как тоненький смычок
И разорвалось, попросту, на части.
…А мы играли в славную игру,
Беспечно так и весело играли…
Охрипшие орали на ветру
И рифмы...

Стекают ручьи по морщинам ложбин.
Газетный наш флот в водах озеро прячет.
Небесную шаль отстирали дожди,
И синь васильковая краше и ярче.

Взлетели в неё высоко сизари,
В дождинках сияет ромашковый остров.
Зарянка поёт сладко песни свои,
И солнце, какое там яркое солнце.

Припев:
Снова память в детство возвращает,
Будто не было за ним десятков лет.
Вспоминается зачем-то дикий щавель
И черники тёмно-синий цвет.
И черники тёмно-синий цвет.

2
В лукошки грибы собирали с сестрой...

Они сидели рядом
и просто молчали,
просто смотрели
друг другу в глаза,
пили чай с ароматом
лесных ягод,
за окном шумела весна,
было прохладно,
немного сыро,
ветер гудел,
или играл
скрипичный концерт,
на подмостки
старой квартиры
падал портьерой
вечерний свет;
закат
подбрасывал в топку
золота,
а они всё молчали,
словно снова учились
прощать друг друга,
словно снова учились
любить,
и, прощаясь,
верить в приметы,
считать минуты…