Шум

Дверь… Звонок…
Миг ожидания,
Грезы как птицы
В восторге кружат.
Сердце шальное,
Не стучи так родное,
Верю – не камень,
Но ты же не мяч…
Но стоп! Слышен шум
За заветной стеною,
И легкая поступь
Ножек твоих,
Прочь изгоняет
Стаю мечтаний,
И курком громыхает,
Щелкнув в двери замок.

Полумрак коридора,
Запах лаванды,
И воздушный халат,
Не скрывает
упругой груди.
Локон черных волос,
Замер змейкой,
На бархатной коже.
Взгляд очей изумрудных,
Лаской, в омут безумный манит...

На небе новая Луна.
И краски новые вливая,
Она, условно, ожила,
Вниманье наше привлекая.

И, чем внимательнее к ней,
Тем расцветает она ярче,
И день за днём она смелей,
Полнее, ласковее,зрячей.

Глядит Луна на род людской,
И видит часты преклоненья
На божествления толпой,
Зовёт с собою в уединенье.

Чтоб поразмыслили умы
На шум галдящего прибоя,
На трепет гладящей волны
Следы от Розы и Левкоя.

И тихим шёпотом волна
Расскажет в мимолётной встрече,
Как широка и глубока...

1
Сей городишко неказистый,
имён..., излишеств... не знавал.
Лишь дядя ( родственник столь истый ),
здесь, ненароком, пребывал,
Евгения позвав, вдруг, спешно
( Но вышло, правда, безутешно! )
в свою обитель — Сказку-Дом,
по виду — Храм, с большим крыльцом,
да над рекой..., в причудах местных:
Ведь по утрам кричал петух
и, знать, его природный дух,
гнал до красавиц, столь прелестных,
к ночным блужданиям, меж полей,
вдыхая запах шалашей...
2
Вот дядя — скучное создание
( Не оттого...

Истощенно день осенний вял,
Вороша листвы истлевшей прах...
Я в твоих глазах искал себя,
А нашел тебя в своих глазах.
Значит вышло все наоборот:
Мир обманчив, как прилавков шум,
Если я назло фасонам мод
Твой подъезд сонетами бужу.

Сергей Шиповник

Как можно злиться на луну,
На шум, на ветер, на грозу?
Как можно обвинять восход
За ярко красный небосвод?

Не виноваты лев и тигр,
Хоть убивают, чтобы жить.
Вина стоит за человеком,
Что зверем лютым жаждет быть.

Ведь только зверь живёт инстинктом,
Не смея противостоять.
Другое дело, человеку
Дана возможность выбирать.

Кого назвать своим кумиром,
Чему служить и сколько взять?
Зачем при жизни миллионы,
Когда любви - не дать, не взять!

Какая сочная прохлада стекает с твоих жил, воронка преддождливой плоти,
и как полощется на бледном цвете неба атмосфера опустевшего угла,
где разбрелись прицелы едких взглядов, где вымерли следы дневного пота,
где каждая струна расстроена, сымпровизирована в музыку крыла,

изорванного тенью студня-ветра. Какая сонная любовь колдует над ветвями,
и как стремительно сгущает краски тлен подброшенной листвы.
Стрекозы проводов набрали в рот воды,
в которой, каждый атом тишины алмазное...

Лошадка, конек, сердце, одеяло и материнства
святость, август, грусть, и приближенье, холодов
та Русь, что Киевской зовётся, с давних пор, а нам
надеятся, мечтать о счастье, о том, что будет и Его
участье, в судьбе младенца, в их и в нашей, а всё
равно, тепло уходит, успенье близко, нами торит
тех истин и печали стон, а бабье лето впереди, кор-
роткий всплеск, пред окончаньем, и принципа не
поломать, а ять, та твёрдость, неустанна, а нас
сломать, легко и рьяно, то окружение спешит...

С четырёх утра опять не спится,
Мысли звук сумел прогнать сон мой.
Крутит ноги, ломит поясницу,
А в окошко смотрит ночь луной.

В тишине часы стучат набатом,
А в квартире сверху ссоры шум.
Что ж не спится ночью вам ребята,
Потеряли что ль по пьянке ум.

Мне бы спать — ведь завтра день рабочий,
Только сон куда-то мой сбежал.
И не сплю опять уже полночи,
И от мыслей обо всём, устал.

За окошком слышен звук мотора,
А потом вдруг стихло всё опять.
Посветлело — значит утро скоро...

А до осени всего лишь только шаг
Перелесками, шуршащую листвою.
И уж горстками бесшумными спешат
Птицы к югу унести тепло былое.

И вот-вот, звеня, цепочкой бубенцов,
Клин последний прокурлыкает - прощайте!
Отшумел ватаги звонкой сорванцов
Шум на детской вечно радостной площадке.

Одинокий безобидный добрый пес
Прибежал к ступенькам, смотрит вопрошая -
Что случилось? Тыча мокрый черный нос,
Где ж его друзей компания былая?

А до осени совсем чуть-чуть, чуть-чуть,
Вот и листья...

А вокруг – земляничная поляна…
А душа – расцветающий июль…
А вдали – багровеют небеса…
А в руке – пульс дождя, да шум травы…
Эхом пьяным
разгорелся птичий гул.
Чудеса –
только в сказке, мальчик мой,
только в сказке.

(только в сказке, да любви,
только так)