Шум прибоя

Мне не хочется больше жить,
Я достаточно всё обдумал...
Вот и саван уж мой лежит,
И отпет я давно без шума.

Все безмерно удивлены –
Это явь или это грёзы?
Я почил. И у гроба видны
И ухмылки людей, и слёзы.

"Как же так? Жил, как все живут,
И вдруг – на тебе! Кто б подумал!?"
И унылые песни поют,
Поминая меня угрюмо.

"Человеком был! И каким!
Бедный, разве его не жалко?"
И несут на кладбище венки,
И идут за моим катафалком.

Не нужны мне словес вороха,
Объяснять здесь совсем...

Умом своим болтун не мыслит,
Из заготовок речь плетет,
Его заменой память служит
Чужие мысли выдает.

В живую думать отучая,
Повтор зомбиреут людей
Теряя краски угнетает
С ущербом свежести идей.

Чужим умом возможно ль слушать,
Как собеседника понять
Живых людей настолько разных
Шаблоном памяти равнять.

Взор к небесам не обращенный
Не может свыше получать
Манера сборщиков чужого
Свой кругозор умом считать.

Льда глыба, айсберг величавый,
Почти что весь...

Робко крапает дождик осенний,
Наводя бесконечную скуку.
Мне знакомый Серёжа Есенин
Протянул сквозь столентие руку.

Друг сердечный, не верь в эти слёзы,
В главном мы обязательно правы…
По тебе исстрадались берёзы,
Плачут росами буйные травы.

И скулят сиротливо собаки,
Прячут жалость безумную взгляда
Оттого, что походкой гуляки
Здесь пройдёт только шум листопада.

Стонет вьюга, ночами тревожа,
Опадает черёмуха цветом…
Знаю – это Есенин Серёжа
Шлёт из прошлого слово поэта.

Полетели?
Навстречу звёздам,
По миру, что не нами создан,
но нами Обжит.
И, может, то, что гложет,
Тревожит,
Придёт за нами попозже…
Похоже,
Мы снами на разном ложе…
Так что же?

Полетели?
Не видеть эти наглые рожи
Случайных прохожих,
Так на нас похожих,
В высотах, куда не вхожи,
В низинах, где нас не полОжат…

Полетели?
Лишь бы успели
В самом деле,
Туда, где звёзды горели,
Где пели для нас менестрели
В конце недели…
И главное – что мы друг другу
Не надоели,
Вместе пили...

Конспект написан мелким-мелким почерком.
Затрачено три ночи и три дня.
Урок по теме: «Жизненный и творческий
Путь Лермонтова», - вот что у меня.

Гул голосов и крики в коридоре.
Короткой перемены торжество.
Смеётся кто-то. Кто- то громко спорит.
Не слышу и не вижу ничего.

Нет, вижу. Утомлённого корнета.
Он спит. Он не убрал со лба волос.
Квартира в полусумраке рассвета.
Две строчки, убегающие вкось…

На жизнь, на пламя яростных прозрений,
На царский пряник и на царский кнут,
На...

Над полигоном несутся снега.
Рыщет волчицею в поле пурга.
После отбоя мы валимся в койки.
В сны, где шумят сады и луга.
В сны, по которым алеют костры,
Осиротевшие стынут дворы,
Тополь роняет листву на дорогу,
Мать не дождётся желанной поры.
Но, когда полночь куранты пробьют,
Те сновидения вдаль уплывут
И, незаметно проникнув в казарму,
Девушки наши меж коек пройдут.
С грустной улыбкой нагнутся ко лбам,
К смутно белеющим ночью плечам.
Ёжиков мягкие руки коснутся.
Тёплые губы...

Там, за полустанком, их поставили
Возле ямы, лицами в рассвет.
Как два флага, две рубахи алые
Бились на ветру военных лет.

Среди поля в выжженных буденовках
Обнялись у смерти на краю,
Глядя молча в дула наведённые
И поверх – на алую зарю.

Очень жить хотелось! Где-то дальние
Громыхали грозы по утрам.
Но два залпа коротко ударили.
И упали парни среди трав.

Из земли самих себя же вынесши,
Незаметно вытянувшись ввысь,
Там теперь два клёна тонких выросли,
Молча над могилой...

Люблю шептать тебе я нежность,
Вдыхать прекрасный запах плеч,
Глядеть при легком свете свеч
В глаза тебе… Твоя небрежность
Доводит до безумства!
Ты медленно играешься со мной,
А за окном шумит прибой,
И крепнут, крепнут наши чувства…
Жасмин дурманит… Этот блеск
Твоих волшебных, страстных глаз
Вводил в восторг меня не раз,
А в них желанья дикий всплеск…
Ты грациозно, словно кошка,
Сплетаешь руки на моей спине,
Она горит, она в огне,
Ты подожди чуть-чуть… немножко…
Давай продлим мы...

Такой синевы заповедных озёр,
Такой белизны снеговых моих гор,
Такого огромного купола неба
Не будет у вас в городах, да и не было!
Сквозь шум нешутейный машинных орав
Не слышен вам лепет лугов и дубрав,
Не видно с бетонно-кирпичной гряды
Разлива весенней весёлой воды.
Бензиновой гарью вы лёгкие травите,
Завидуя свежести ветра над травами,
А сами в НИИ и во всяких КБ
Опять и опять вы, как черти в трубе,
Проекты рождаете и чертежи
На казни похожие, на грабежи.
Но чтобы меня до...

Сиянье Луны, шум ветра и дождь,
Стон мирозданья, вечная ночь.
Тёмные мысли летают вокруг
Собой образуя дьявольский круг
Свеча отражаясь от стали небес
Мерцает в тумане, как призрачный бес.
Воронов траур, тишина мертвецов,
На струнах ржавелых немых проотцов
Играет стихия до скончаярия веков.