Шторм на волге

Тонкое лицо императрицы,
золотая роза на груди,
брови как встревоженные птицы
крыльями взмахнули впереди,
и мелькают то леса, то скалы,
и встают из полуночной тьмы
Соловки, лубянские подвалы,
ледяные склепы Колымы,
бьются кони, плачут чьи-то дети,
тени, тени рвутся наяву,
офицеров, сваленных в подклети,
девушек, распластанных во рву,
рвется прах с заброшенных погостов,
комом к горлу подступает прах,
ледяная лапа холокоста
на Ее заснеженных полях,

но летит!
летит по белу свету...

дожил товарищ до годков
и вот на пенсию собрался
и сколько он сменил подков
и сколько знаний нахватался.

дай мол начальничек печать
да ту которая спокойно
меня отправит отмечать
мой юбилей на мой законный.

но вот проблемка есть одна
да та с которой уж забылся
вы ж мне должны манеты-тьма
ушел товарищ загрустился.

пуста бумага где печать
в столе начальника егошнем
и мне не скоро отмечать
мой юбилей ну вот дотошный

за барной стойкой думал он
да где ж возьму я столько долгу...

В нашем огромном людском человейнике *
Было непросто тебя мне найти –
Нежную розу в бурьяне-репейнике,
Ту, что стеснялась расти и цвести.
Все сорняки удалю я и камни,
Землю вскопаю, удобрю, полью.
Ты расцветёшь под моими руками.
Может, однажды мне скажешь: «Люблю!»
Имя твоё и лицо твоё светятся
Солнцем сквозь ветви, сквозь пальчики рук.
Ну почему, не успев ещё встретиться,
Я начинаю бояться разлук?
Может быть, лучше сравнить тебя с птицею,
С вольною рыбою в Волге-реке?
Может, к...

В день февральский,
ставший красным, а не серым,
В день, который мужикам всего милей,
Пью за армию, за русских офицеров.
Это значит – и за старших сыновей.
Лейтенанты, капитаны и майоры,
Вы – опора,
вы – надежда и уверенность страны.
Будут песни, будет хлеб,
не остановятся моторы,
Потому что у России есть достойные сыны.
Вам, конечно же, служить сейчас труднее,
Чем служилось мне, ушедшему в запас.
Власть который год никак не поумнеет.
Держит в пасынках и в чёрном теле вас...

Еду я от Тани,вроде все нормально.
На душе тревожно,на душе печально.
Что рассталась с дочкой и опять надолго.
Что,Жигуль у дочки,а могла быть ,Волга.
Ободрав как липку дочку золотую.
Позабыла мужа,даже не ревную.
Как он там,не знаю,может не скучает.
И чужую Машу - Людой называет.
Расчитаюсь с дочкой,дайте только срок.
Ты раздай долги все,мне сказал внучок.
А потом уж нам ,бабушка пришлешь.
Что не нужен,Миша,то конечно ложь.
Ни один мужчина не пришелся к сердцу.
Я взяла у Тани пару...

Клубочек тихо прячется в ладонях,
Мелькают пальцы, скручивая нить.
И мысли медленно, как с водопоя кони,
Всё тянутся, их не остановить.

В очках немодных, в стареньком халате
Сидит старушка, молча, у окна.
Неяркий свет, тепло и тихо в хате.
То вяжет, то прядёт и всё одна.

А ведь бывало шумное веселье,
Сыны и дочки, мужнин добрый взгляд.
Сноровист был на всякое поделье…
Война взяла, не возвратив назад.

Сыночки спят в могилах по России.
От Волги до границы дружно шли.
- Ты жди...

Бывает всё на свете хорошо.
Дела и спорятся, и ладятся.
Вползли обратно в кожаный мешок
На отдых, видно, змеи-неурядицы.

Открыты настежь двери и пути,
Мгновение – остановимо.
Два солнца пляшут – в небе и в груди,
И только «да» прочтёшь в глазах любимых.

Как будто клад какой-нибудь нашёл,
Как будто в зной нырнул в прохладу Волги…
Бывает всё на свете хорошо.
Но это – не надолго.

Я стояла у окна, думала, молчала,
Только звездочка одна с неба мне сверкала.
Я глядела на дома, на огни за Волгой,
Думая, что я одна, и одна надолго.

Вдруг при лунном свете, в тишине ночной
Увидала образ нежный, милый и родной.
Он сверкал перед глазами, в латы лунные одет,
Ехал он между домами на прекрасном скакуне.

Ехал он и улыбался, словно звал меня с собой,
Он, наверное, казался на всем свете мне одной.
Он уехал, небо опустело, даже ветру надоело дуть,
Все виденье...

Апрель повёл весёлой бровью
И стали дали вновь ясны.
Путина властвует в низовье –
Царица Волги и весны.

Её смолистый дух извечен.
Он притягателен для нас.
Но с каждым годом меньше, мельче
Её серебряный запас.

Совсем не старится царица,
Но всё беднее, что ни год.
Неужто вовсе разорится,
Пойдёт, как нищенка, в народ?

Солнышко сияет. Почему ж так больно мне?
Почему веду себя как лихой смутьян?
На тебя надеялся,
как на «Волгарь» футбольный.
Лопнули надежды. Слив по всем статьям.
Всё, что было лучшего, чистого, хорошего, -
Всё в тебя я вкладывал, как в родной Сбербанк.
Но дефолта обухом меня ты огорошила.
Наползает горюшко, словно тяжкий танк.
Эх, умчусь на Волгу я,
убегу на Ахтубу.
Сом из-под коряги фыркнет: «Не журись!»
Над судьбой несчастною
лягушек хор поахает.
От шопота кувшинок легче...