Шива спит

Смог окутал покрывалом город,
Лютые морозы налетели,
Всё вокруг сковал жестокий холод,
Мы мечтаем только о метели.

Мы мечтаем о далёком лете,
О тепле , что льётся отовсюду.
Как же не любить тебя на свете?
Воркута тебя я не забуду!

Хоть вся жизнь прошла в мечтах и мыслях,
Что уедем скоро мы отсюда,
Ну а в жизни,- это сказки в письмах
И реально уезжать не буду.

Край мой северный , куда же мне отсюда?
Да и где нас ждут , какие дали ?
Для меня роднее нет повсюду...

Ну вот и мороз нам узоры на стекла бросает,
И кот у окна, он послания эти читает.
И лес заповедный, заваленный снегом, приснится.
Тропинкой неведомой шел, караулил Жар-птицу.

А птица замешкалась в Ирии, что ей туманы,
Кот деву спасал, от метели и вьюги нежданной,
Да только напрасно, Снегурочкой та оказалась,
Кота подхватила, и долго кружилась, смеялась.

Вот так и лови ты Жар –птиц и Снегурочек наших,
Узоры тебе эти сказки родные расскажут.
И будет Кащей над заснеженным миром...

Зима как нынче хороша-
Снегами белыми богата!
Ликует русская душа
И крепкому морозцу рада!

Кудесница, меж тем, не спит,
Без дела не сидит и часа.
То в иней ветви серебрит,
То вдруг сорвётся на ненастье.

Украсив в городе дома,
Умчит кружиться в чисто поле.
Пусть вволю тешится зима!
Пусть похозяйничает вволю!

Новой звёздочки на небе
Яркий свет горит;
В бедных яслях в Вифлееме
Царь царей лежит.

Ныне Он для нас родился
Не в дворце, в хлеву.
Чаши горести напиться
Предстоит Ему.

Он с небес пришёл, любовью
Благодать нести.
И Своей пречистой Кровью
Грешный мир спасти.

Чрез Голгофский Крест в Обитель
Путь Его лежит...
А сегодня наш Спаситель
Мирно в яслях спит.

Не спится... Холодные злые ветра
Опять рвут на части уют старых улиц.
Домишки продрогли, как я ждут утра,
Прижались друг к другу, как сто мокрых куриц...

Нет,нет не изменюсь свободную душою
И в самой стороне приветливых цариц,
Где взоры их горят под дымкою сквозною
Желаньем,негою и пламенем страстей,
Где воздух, кажется любови жар вдыхает.
взлелеянный в чаду пороков сибарит
пред девой каждою пусть выю преклоняет
и,низкий раб страстей,душой порочной спит.
Мой друг,я буду твой,не изменюсь душою.
И чувства юные,восторг и пламень мой,
И ложе роскоши не разделю с другою.
И будет в ревности упрёк напрасен твой.

- Вас ждёт в саду Императрица!
- Я очень рад…. да…. очень рад!
«Какого чёрта ей не спится
в такую ночь и снегопад?!»
- Поторопитесь, граф…
- Конечно!
Орлов спускается с крыльца:
- Ах, Катерина, друг сердешный…
Так вот ты где! Не прячь лица…
Смотри, какая заваруха!
Буран! Кружится голова…
Зима Кудесница-старуха
плетёт над нами кружева.
Но ты молчишь… Аль мне не рада?
В неровном свете фонарей
не различить родного взгляда…
Уймись, проклятая метель!
Вдруг Катерина, сдвинув брови...

Я стоял как столб огня и вдыхал озон цветов
Мимо в хмурых небесах пролетал знакомый Бог.
Все свои доспехи Воина снял и в розы побросал
И стоял голым под снегом и тебя спокойно ждал

По полянам Трансцендента, устланным ковром из роз
Я бежал к тебе мой Бог, марафонцем факел нёс
А вдали где горизонт тайны неба обнажал
Покрывался цветом белым бронированный металл

Эти латы и доспехи ни к чему теперь поверь!
Когда снова Королева вышибла в Нирвану дверь,
И смеётся за порогом восходящий...

Писание передо мной,
открыта первая страница;
на улице давно темно,
а мне ни капельки не спится.

Пусть телевизор отдохнёт,
компьютер тоже не включаю,
поглаживая переплёт,
сижу и Библию читаю.

И вижу мысленно: летит
планета в темноте кромешной,
сама пуста, унылый вид,
поверхность водная безбрежна.

"Да будет свет", - и засиял
луч света яркою зарёю.
и - слава Богу! - не объял
его тьмы сгусток силой злою.

И свет Божественной любви
с тех пор горит, не угасая,
как факел...

Уж не знаю, чем Зифеи так Давида невзлюбили,
Разве что его евреи распоясались дебильно,
Ведь Давид по всем пустыням не один ходил – с обозом.
Вот они и шухарили, разоряли птичьи гнёзда.

Возмущённые Зифеи, лишь Давид нарисовался,
Донесли царю келейно, что Давид у них скрывался:
«С ним мальчишки из рогаток разоряют гнёзда птичьи...»
С рук спустить такое гадко, даже как-то неприлично.

Встал Саул пошёл в пустыню, взял три тысячи отборных
Он мужей из Израиля, чтобы всыпать непокорным...