Широкий

Мне в этой жизни лишнего не надо,
а надо понимания и любви.
Для каждого пусть будет то отрадой,
что кто-то скажет: "Только ты живи...

Не уходи... Ты слышишь?... Понимаю,
что очень больно делать новый шаг
в пустыне той, где люди не прощают
души широкий, пламенный размах.

Ты не сгорай пока... Ты знаешь - рано...
Ты станешь, верю, искрой - ярче нет!
Ты помнишь, как и робкая Татьяна
любимому дала сильный ответ.

И ты однажды сможешь. Нет, ну что ты!
Ты не перечь мне, даже если...

...лень памяти особенно страшна.
Своим окаменелым равнодушием
к делам,.. событиям всегда земного Прошлого...
Как можно что-то помнить?..
Если. И не вспоминать. Вообще...
...забыта суть: истоки Настоящего,.. —
в живой, обыкновенной ПАМЯТИ!..
Давно немые образы,.. понятия...
Дела простые или героические...
ВСЕ. ОНИ. Вокруг...

В реальном проявлении: густые,.. Плотью, города...
Высотки, здания иные... Поезда, такси...
А в небе,.. — лайнеры,.. особо современные!..
...как можно памятью...

Когда последняя игра воображенья
Рассыплется в сухую пыль -
Вернётся невесомое скольженье
И плоскость перебелит в стынь;
В двенадцать онемений тишины
Из сонных сонников зачитанных пространств,
Потусторонних пустырей зимы
Непостоянности всех постоянств!
В двенадцать измерений амальгамы
Застывшего до корки хрусталя,
В двенадцать искривлений гаммы
Залатанного наспех ноября…

Вкруг лампы выстроятся тени
Запутанные в сонной пустоте.
Струну, задев виолончели -
Запрыгнет на колени кот...

Лишь, только в небе загорится маленький костёр,
Я выйду на зелёный и широкий двор,
Присяду на скамейку у платана,
И всем спою по-русски Челентано:

"Палермо, Рим или Милан -
Притихнет мафиозный клан:
"Итальяно поёт,
Адриано,
Адриано
Челентано, О!"

Припев:

Нет, мне не нужен лимузин,
В котором ездил римский папа,
Я в крайнем случае в такси,
Пешком, так вообще без бабок.

И в скромном замке на песках,
На средиземной, на ривьере
Хожу в дырявых я носках,
Я не строптив, во всем...

Нарисованный камин
На кирпичной старой стенке.
Я сижу совсем один.
Перед ним считаю деньги.

Жменя грязных медяков.
Вот и всё моё богатство.
Есть ещё остывший плов –
Щедрый дар от государства.

Есть шарманка, ржавый нож
И какое-то полено.
Я обычный старый бомж.
Я с тоской гляжу на стены.

Был бы рядом уголёк,
Рисовал бы вновь картины.
Только мир ко мне жесток.
Нет ни красок, ни холстины,

Ни простого уголька,
Ни блокнота, ни тетради.
Снова чешется рука.
Снова хочется...

Манит магнита сила,
Шарма широкий спектр.
Томно течёт текилой
К Рочестеру Джейн Эйр.

Гаммою аморали
Вымарана мораль.
Ролл, королева, ралли,
Ожегова словарь.

Практика практиканта,
Не до теорий тут.
С карлика до гиганта
Все половинку ждут.

Только обдумал фразу,
Сразу проказой в глаз.
Стразу нельзя алмазу,
Как и алмаз для страз.

Выбор случайный, выбил
Страйк адекватный для
Места где гонобобель
Вырос, но без меня.
-
Сергей Прилуцкий, Алатырь, 2016

Ой, ты Дон, могучий Дон!
Ох, трава высокая,
Ай, да и над кручею
Сокол, да, кружиться.

Собирал наш светлый Князь
Да, друзей - товарищей
Биться с силой черною,
Да, с поганой нечестью!

Ой, ты Дон, широкий Дон!
Ох, трава - осока!
Ай, да и над кручею
Ворон, да, кружится.

Да, собрались ратею,
Да, пошли на ворога.
Бились со злым ворогом
Да, с утра и до ночи.

Ой, ты Дон, глубокий Дон!
Ох, трава ты горька!
Ай, да, и над кручею
Воронье кружиться.

И побили ворога,
Только...

Взгляни-ка на себя: неплохо сложен.
Огонь в глазах и свежий цвет лица.
И лет своих ты выглядишь моложе,
Поэт, «эстет», с характером бойца.

Немного сед, но густ ещё твой волос.
С горбинкой нос, широкий гордый лоб.
Хрипит чуть-чуть пропитый в пьянках голос –
Печальный след воздействия трущоб.

На немца не похож и на еврея.
Не итальянец тоже – слишком рус.
По внешним признакам, всего скорее,
Бродяга русский или белорус.

Кто лучше может знать как не слова -
Заблаговременно предсказанные звуки,
Как весть идёт с окраины двора
И падает, как откровенье, в руки.
Вновь тишина, смолчавшая ответ,
Прочтёт без выгоды и будет чтить обновки
В той темноте, что воспитает Свет
В тебе ещё не оперившихся набросков.
Широкий взмах от сердца до крыла,
Где, кажется, что в этом лишь и прав ты!
Где осень нас придет свести с ума
Оттенком голоса поправ(ив) переправу,
Бессмертный довод литеры души,
И не исправить этих букв в...

Время, медленно текущее время,
Как капли густого, белого молока,
Стекало вниз, в широкий подойник,
Зажатый жёстко между колен.
И отмахиваясь от бьющего хвоста,
Грозно крича - Стоять, Зорька, мать!
Тяну за соски вымени безбрежности,
Пуская тугие парные струи,
Создавая новый Млечный Путь,
И края рождавшейся Вселенной.