Шептаться

Смотрелся в зеркала осколок,
Лицо чужое видел в нём.
Короткой жизни путь был долог
Была в нём Вечность одним днём.

Души я путь своей парсеком,
Не миллиметром измерял.
От слёз я прятался за смехом,
Когда друзей своих терял.

Они не умирали — жили.
В их жизни я быть перестал.
Для них Ничем став — меньше пыли,
Но я жить дальше продолжал.

Знать слышал Бог молитвы эти,
Что надо мной шептала мать.
Я не погиб — живу на свете!
И даже смог сильнее стать.

Я в зеркало лицу чужому...

Вдыхая сливки дождя, смахивающего пыль с высушенных
ресниц деревьев, отдающего музыкой железнодорожных веток,
льющего хрустальный блюз в родниковые ладони,
я смотрел, как меняется небо, как тянутся непослушные,
но прекрасные заросли облаков, как пустеет уличный спектр
в одиночестве тротуаров и в прохладе полдневной тонет
телосложение каменных плит. Город вынес водой
старый хлам и мне виделись парков кудрявые тропы,
ключевая сосновая тишь, пруда пестрая зелень.
Я когда-то носил цветы...

А солнце так бесстрастно светит всем,
И маки пахнут сладко нестерпимо.
Упасть бы в них и безо всяких тем
Шептать ему: "Единственный, любимый!"

Мечтаний ярких пере-спевший цвет
Срывает ветер жизни без раздумий.
И мой не скромный чувственный сюжет
Уносит в мир полуденных безумий.

Осталась только опиума капля
В ладони неудавшейся судьбы
И память яркой вспышкой алых бликов.

Чем слаще мёд, тем горше будет кара,
Тем тише голос жаждущей мольбы.
Грустит стекло зеркал от блеклых ликов.

Одиночество бывает разным.
Грусть таит в себе зарок.
Пусть овеян ласковым соблазном
Мой животный, низменный порок.
Не склонив коленей пред святыми,
Зная боль житейски-торных бед,
Женщина с глазами голубыми
Занята, чтоб верить в Божий Свет.

Все зовутся смертными простыми,
На подонков не влияет ум.
Женщина с глазами голубыми
Взбудоражила затишье дум.
Перед ней все люди лишь названья,
Душит нас остервенелый страх.
Для неё нет счастья и страданья,
Потому что время — это прах...

Постелите мне старый плед,
Тишину пусть пугает стук -
Деревянных часов испуг,
В изголовье включите свет.
Моей ручки искусан край
И от солнца иссох листок,
А глаза мои на восток,
А в глазах моих яркий май.
Отправляясь в последний путь
Напишу, что шептал мне Бог:
"Извини, я помочь не смог..."
И отвечу: "Пустяк. Забудь."

В тиши полудрёмы
запутались ночи
в тенёта дневной беготни.
Чем дольше живём мы,
тем годы короче,
и тем бесконечнее дни.

Привычных бессонных
ночей вереницы –
минуты, недели, года –
скользят по наклонной,
и синие птицы
летят и летят в никуда.

Скрипим понемножку –
и нынче и прежде,
но, кажется, всё как у всех.
А там, за окошком –
чужие надежды
и чей-то заливистый смех.
Целуются пары
в полночном подъезде –
до одури, и про запас.

Не так уж мы стары –
на этом...

Багровый закат
опустился на дюны,
Смешался с топазом песка.
Оранжевый взгляд
горячо ветром дунул,
ушёл охладиться слегка.

А волны шептали,
ласкаясь о берег:
«Хотим,чтоб любил всх нас ты».
И пеной играли.
И белые перья
им чайки бросали в мечты.

Небесный простор
замерцал фонарями,
сияньем коснулся воды.
Невидимый хор
Зазвучал – фа, соль, ля, ми.
И вторили томно альты.

Влюбленных невозможно разлучить.
Разлука чувства делает сильней
Он мог с тобой какой-то срок прожить.
Но уходил он неизменно к ней.
И вот тогда ты навсегда в аду.
Печать о браке гладила ладонью.
- Он мой, я им скажу, я к ним пойду,
они меня узнают, он не понял.
Но грозный Див тебя остановил,
и ты упала в пропасть грез напрасных.
Влюбленных невозможно разлучить.
Как жаль, что слишком поздно стало ясно.

№№№№№№№№



Огонь метался по лицу мужчины,
А женский лик легко укрыла...

Жарко-розовый день
Целовался с волной бирюзовой.
Утомлённая лень
Растекалась в прибое подковой.
Чайки падали вниз,
Ударяясь в прохладу морскую.
Им шептал лёгкий бриз:
« Я вас, милые, к морю ревную».

Время катится в ночь,
Обагряя идиллию зноя.
Вечер тоже не прочь
Поучаствовать в сцене покоя.
И в обнимку с зарёй
Погрузился в солёную воду.
Бархат чёрный, с луной,
Разыграл в заключение коду.

Деревья раскинули ветви в объятьях,
Осенью рады меня повстречать,
Рады, что вспомнил о сестрах и братьях,
Не знают, что скоро мне уезжать.

Ветер неслышно прошелся мех ними
И начал тихонько им что-то шептать,
Взволновались ивы, березы, осины:
- Братец, надумал нас покидать?

- Да, - отвечаю им я чуть слышно
С безответным чувством вины.
- Видно так задумал Всевышний,
И не встретить нам вместе весны.

Ветер мимо пронесся стремглав,
И увлажнились от ветра глаза,
Сотни деревьев...