Шел

Мы помним апрельское утро
И гжатский простой паренек
Вознесся небо пронзая
Как русский Иисус Христос

Он с неба сошел улыбаясь
Он шел по ковру цветов
Шнурком ботинка болтая
И народ весь балдел до слез

И годы спустя вспоминая
Наш в космос великий рывок
Мы шепчем руки сжимая
Россия, Гагарин вперед!

апрель 2011 Валерий Л

Небо в тонких узорах
Хочет день превозмочь,
А в душе и в озерах
Опрокинулась ночь…
(1914)


Скользкие стены вагонов
Дождик сечет…

И бесконечно звучит:
Ти-та-та...
Между Парижем - Тулузой…
(1901)

Тончайшая, атмосферная лирика…

Дано ли ей уцелеть в сегодняшнем мире? Я поэт, а не историк. И я не знаю.
Но чувствую: легко зайти в пламя,
прогуляться в нем по щиколотки…
не получилось.
Наше время несравнимо жестче. Сакральнее. В нем всё — на грани заступа...

С утра покинув приозерный луг,
Летели гуси дикие на юг.
А позади за ниткою гусиной
Спешил на юг косяк перепелиный.

Все позади: простуженный ночлег,
И ржавый лист, и первый мокрый снег...
А там, на юге, пальмы и ракушки
И в теплом Ниле теплые лягушки...

Вперед! Вперед! Дорога далека,
Все крепче холод, гуще облака,
Меняется погода, ветер злей,
И что ни взмах, то крылья тяжелей...

Смеркается... Все резче ветер в грудь,
Слабеют силы, нет, не дотянуть!
И тут протяжно крикнул...

Было страшно.
Он медленно шел по безлюдной дороге каменистой,
Опустив вниз голову,покрытую материей темной.
Лохмотья покрывали высокое тело буро-пятнистое.
Опираясь на посох перебирал четки рукой свободной.

Было страшно.
Касаясь рукой трав и ветвей на обочине,
Те в ответ зеленели и цвели ярко.
И оживлялись растения рядом прочие,
И таял снег, и становилось жарко.

Было страшно.
У сбитой ,намедни, насмерть собаки,
Замедлив свой шаг он присел, зашептал.
Посохом сделав какие-то...

Не устаю дивиться чудесам,
Теряю речь от сцен общения.
Когда понять не можешь сам,
Как дети склонны к ухищрениям.

И можно отмахнуть рукой,
И можно все свалить на возраст.
Но, отодвинув свой покой,
Души сквозь слезы слышу возглас.

Смотрел на детский разговор,
В саду в игре глухо-немые .
И нет проблем банальных ссор,
Лишь ловко пальцами крутили.

И объяснили чудом факт,
Преподаватели и няни.
Они, пока, не знают сами,
Как те взаимосвязь нашли.

И дело все не просто так...

В наш город в декабре пришла зима.
Никто ее не ждал, пришла нежданно.
Накрыв собой дороги и дома,
Снег шел всю ночь, то тут, то там, спонтанно.

К утру уже засыпал все вокруг
И все равно он падал, белоснежный.
Напоминал Вселенной сердца стук,
Как будто мир показывал безбрежный.

Недавно Президент послание зачитал...
Всё по полкам разложил, всё рассказал,
Чиновник аплодировал, его поддержал,
Президент вдохнул, с облегчением сказал:
- «Подымим страну в лидеры мы...
Сбудутся у народа все их мечты.
Народ на Руси наш заживёт...
Русь родная в гору пойдёт!
Медицина наша уже на высоте...
Льготными лекарствами обеспечены все везде».
Как услышал эти от Президента слава...
Аж возрадовалась родная душа.
Два инвалида во дворе...
Да и сам уж не на коне.
После послания в...

Так минуло с гражданской лет немало,
И прочь ушла седая старина,
Страна Советов щедро раздавала,
Регалии, медали, ордена…

Промчались годы, Алексей женился,
И у него красавица - жена,
С советской властью он неплохо сжился,
За все на свете есть своя цена…

И скоро Алексей уже полковник,
За сыном следом, подрастает дочь…
Но вот тревожно стало, беспокойно
За ним пришли однажды как-то в ночь…

За ним пришли в лазоревых фуражках,
В квартире обыск, двое у дверей,
И Алексею стало...

Вторая часть.

Семьсот километров это не много...
Для казака сто верст в сутки свободно.
Семь суток без отдыха шел...
К золотоглавой Москве подошел!
В дороге ни разу не уставал...
К ручьям русским лишь припадал.
Чтоб из ручья испить водицы
И бежать к родной столицы!
Подымался и вновь бежал...
В столицу как видно не опоздал.
Очередь занял, сутки одни простоял...
Ни разу там не приседал!
Только к храму подошел...
Голос с небес до меня дошёл: -
Ты сын Родной в храм не ходи...

Смогу ли я сказать тебе при встрече,
Увидев блеск прекрасных милых глаз,
О том, как глубоко и как далече
В моей душе звезда твоя зажглась.

Смогу ли я сказать тебе при встрече,
Услышав голос, и знакомый, и родной,
О том, что снова потеряв дар речи,
Я молча восхищаюсь лишь тобой.

Смогу ли я когда-нибудь при встрече,
В тот час, к которому так долго шел,
Легонечко обняв тебя за плечи,
Шептать и плакать: «Я к тебе пришёл!»