Ше велит

Я видел Зэков , их колонны,
Я видел стройки Воркуты;
Глаза их были удивлённы
И в пустоту они вели.

И серость лиц их поражала,
Такая обречённость лиц,
Такая выжата усталость-
Как будто высосали их.

Из мест родимых их сорвали,
Их отрывали от земли,
Бросали в шахты , на каналы,
На край погибельной земли.

Стал народ роптать на Господа,
А пришельцы больше всех -
Кто нас всех накормит досыта? -
И ввели евреев в грех.

Обнаруживали прихоти
Отщепенцы пришлых масс,
И сыны за ними хныкали:
«Кто накормит мясом нас? -

Манну хаяли и плакали,
На мучной взирая мусс -
Долго смачно мы не какали,
Позабыли мяса вкус,

Что в Египте ели даром мы.
С тем, что запретил ислам,
Не согласны мы с татарами,
И в свинью есть можно нам,

Если завалить нечистую,
Освятив пред тем ножи,
Шашлыка кусочки...

В жестокий зной укрылся Авраам
И медитировал среди дубрав тенистых:
Быть иль не быть обрезанным Богам?
Он спорил сам с собой за атеиста:

«Что обрезается - всего лишь плоть,
Какая б ни была она при этом.
Бескрайнен, бестелесен наш Господь,
Обряд сей - знак священного завета».

Сам Авраам обрезан был уже
И потому совсем не удивился,
Когда в сопровожденье двух мужей
Бог племенной внезапно появился.

Отвесил Авраам земной поклон
И за назойливость просил прощенье,
Обхаживал гостей...

Мариам жила в нирване,
Моисеева сестра,
Всё играла на тимпане,
Песню пела до утра:

«Пойте, пойте Иегове,
Высока его рука…»
Но сыграл в ней женский гонор –
Моисея упрекать

Стала вместе с Аароном,
Ладно б тихо, а то в крик:
Дескать, не в ладах с законом,
Не в своём уме старик,

Взял женой эфиоплянку...
Мариам аж извелась,
Не взлюбила негритянку,
Чем-то ей та не пришлась.

В голос выла как кликуша
(Видно, было что делить).
Уши вяли её слушать...
Нет, чтоб брата обелить...

Всех людей отборных из Израиля,
Бишь, партийцев, царь собрал Давид.
Списки составлялись там заранее,
Кто в какой ячейке состоит.

Из того, кто в партактиве числился,
Тридцать тысяч лучших набралось
Активистов с помыслами чистыми,
Сердце чьё на клич отозвалось.

Жизнь полна событьями и вехами,
Не напрасно царь трубил аврал,
Ведь в Иерусалим всё переехало,
А ковчег в Ваале пребывал.

Господу на то смотреть обидно ведь...
На Давида взгляд мой непредвзят -
Лидеру всей нации...

Блестя пластинами титана,
Переливалась чешуя
Музея Гуггенхайм фасада,
Что встретил нас в начале дня...

Стекло и сталь, и терракота
Внутри вели переговоры,
В душе затрагивая что-то,
К себе притягивали взоры...

Причудливые формы зданья,
Легко друзей себе нашли
В железного листа ваяньях,
Чью кривизну Рик Серра свил...

Стальных извилин лабиринты
Кружили голову, змеясь,
Вестибулярные инстинкты
С реальностью теряли связь...

«Я - поняла!» - и мысль уже уводит
И приняла еще один мираж…
О, сколько их душа за жизнь находит
И упаковывает тщательно багаж.
О, откровенья, сколько же вас тленных,
О, сколько же придется вас менять,
Но вы приходите, тверды и неизменны,
Чтоб мир иллюзий снова покорять.
О, вырастающие в догмы пониманья,
О, сколько вас еще переболеть,
Чтоб осознать: лишь Бога Указанья
Извечно Истинны. Все остальное - сеть.
И угодить в нее всегда реально,
И в тех силках завязнуть может всяк,
Чья...

Когда в душе пустырь - и то от Бога,
Ты маешься, желает мысль вникать,
Но… ничего. Молчит твоя дорога.
Судьба себя не хочет проявлять.
Так тянется… все словно затаилось,
А хочется немалых перемен,
И тяжела столь длительная милость,
Когда ничто тебя не хочет в плен.
А хочется хоть как-то, хоть куда-то,
В какие-то ворота, но войти,
Судьба молчит, нигде тебе не рады,
Куда ни кинь - шлагбаум на пути.
Затишье в Боге - вечно к перемене,
Большой иль малой… может быть к крутой,
Оно средь...

После радостных происшествий сих
Не разверзлась вокруг земля.
Где ты? - Глас прозвучал Божественный.
И сказал Авраам: Вот я.

Вспоминал он, как стал папашею,
Ноги сами пускались в пляс.
И откуда у старца нашего
Прыть подобная вдруг взялась?

Много дней проводил он в праздности,
Детороден и при деньгах,
И что жизнь не сплошные радости,
Позабыть успел патриарх.

К Аврааму пришло видение,
Хуже чем у жены мигрень,
Словно солнечное затмение
Омрачило вдруг белый день.

(Может...

Он вышел из дома,ищё молодым
С собой прихватил только совесть и сердце
Жил без обмана и по простоте
Выручал всегда тех кто нуждался в поддержке

До последнего он,был верен мечте
Что вела его вдаль,к безмятежным просторам
Покорял он вершины и на высоте
Опьянен был дурманом и душевным восторгом

Так и жизнь пробежала,словно шторм на воде
А на утро,спокойные волны.
Тихо шепчут вдогонку,что года уж не те
Но мечта до сих пор живет в его сердце....