Шаловливо-интимное

Таит ночи уходящей пелена,
Режет снегом твои сонные глаза.
За ресницами хрустальная слеза.
Мы не выдержим разлуки, ну не дня.
Звездой ночи шаловливой жемчуга,
Словно бисер разлетелись кто, куда.
Мы задернем шторы, чтобы ночь продлить.
Будем мы друг друга страстно ах любить.
Ты одна родная крошка у меня
Под ресницами зеленые глаза.
Раскидала копну рыжею волос,
За окошком все сильней трещит мороз.
Нам не страшен ни мороз, ни холода.
Все растопит жар любовного костра.
Мы слилися...

Сердце женское
Ныло
И мучилось...

Растопилось,
Как воск -
Над пламенем...

И печатью
На нём
Горячею

Выжигалось
Клеймо
Разлуки...


Но, придя
Грозовыми
Тучами..,

Лёг на душу
Тяжёлым
Камнем

Груз надежды...
А это
Значило -

Ждать и пить
Медовые
Муки...



Ждать, сгорая
От жажды
Заживо...

Пить дрожащей
Чатакой
Капли

Обещания
Драгоценного

Воротиться
В Мои
Объятия...


Так Любовь
Совершила
Кражу...

Сожрала...

В восторге однажды застыл Буратино,
Увидев камин на груди у Мальвины.
- На теле моем и еще есть камины. -
Донесся до мальчика голос интимный.

Н.В.Невесенко

Ветер в парке подметает
Золочёную листву.
На газон её бросает
Напевая на лету

Песню грустную о лете,
Что прошло давным-давно.
Тихо кружит пьяный ветер.
Дало в голову вино.

Ветру тошно и тоскливо.
Вспоминает о былом.
Был он теплым, шаловливым,
Вольным ветром за окном.

Он играл лаская кожу
Самых нежных юных дев.
Был на странника похожим
И весёлым был напев.

Он гулял на всю катушку,
Развлекался и кутил,
Ловеласом был и душкой,
Обаятелен и мил.

А теперь как скучный...

Двенадцать месяцев сопки,
Двенадцать месяцев сохну.

Удачно живу, не сглазить бы.
Сплю в сутки по три часа,
Мотаюсь по Средней Азии,
Но тянет домой, в леса.
Там ночью причудливы шорохи.
Здесь тишь, как елейный чад,
Но вместо интимного шёпота:
"Подъём!" – по утрам кричат.

Двенадцать месяцев сопки,
Двенадцать месяцев сохну.

Живу, не забыв о доме,
Здесь временно, но не в гостях.
Моя солдатская доля
В этих пока степях.
И лучшего не желая,
Другого ничуть не хваля…
Точка моя...

Когда поймешь, какою тонкой нитью,
Не нитью-паутинкой бытия…
Ты связан с нареченной…Жизнью
Вдруг станет жалко, что нельзя…

Рвануть назад, где Жизнь в одеждах странных
Струится шаловливым ручейком
Сквозь кольца- петли, пальцев безымянных
Вливает дни в игольное ушко.

Где крест ещё помягче, и полегче
Где муза помоложе, понежней…
А то что непонятен я . Как вечность.
Так ведь у каждого свой Левий есть Матвей.

Не в чести в просветленной Европе,
Бить детей своих по шаловливой попе.
Лишь отольет ладошкою по попе мать,
К ней сразу правосудие ребенка отнимать.

У нас всегда в чести армейские награды.
У них в почете гейские парады...
Ты только заикнись про эти странности,
Пришьют ярлык-дикарь без толерантности.

Уж лучше с детства сыновьям ремнем вбивать...
Не по мужски зады друг другу подставлять!

Я выходил на сцену – и читал,
Интимно голос громкий понижая.
Передо мной был зал,
Обычный зал,
В нём стыла тишина сторожевая.
Но я-то знал, чем подкупить и взять,
Какое как вшептать стихотворенье.
И знал, где будет он рукоплескать
И, где молчать, храня недоуменье.
… Всё шло привычно,
Как всегда.
И вдруг,
Поведав про любовь, измену, муки…
За веерами хлопающих рук
Увидел я молящиеся руки.
Та девочка прижала их к щекам –
Она одна, не слыша всплесков зала,
Моим рукоплескательным...

Весь мир с рождения поет,
И каждый о своем,
Свое ведь, ближе к телу.
Душа колеблется, живет,
Тем развивая тела плод,
Для будущего дела.
Мелодия есть у всего,
И такт космический един,
Но, партии интимны.
Разнообразие с того,
Чтоб был естественный отбор,
И выживал лишь сильный !

***/Ереван 08.14 г./***

Нынче модно заголяться,
Нежная, не отставай!
Прёт гламур! И мини-юбку,
Скрыв стесненье, надевай!
А когда, порывом тёплым
Ветерок тебя обдаст:
Не держи её за складки -
Твои ноги - высший класс!
И пускай в порыве резком
Ветерок тебя возьмёт...
Непорочное зачатье-таки
Не произойдёт!
Ущипну тебя за попку,
И проступит синячок!
И - возникнет между нами
Шаловливый Пустячок!

Апрель - 2005