Шальной

Рябиновым вином разлился вечер,
Берёзовые талии в застёжках.
И, коромыслом, мне упасть на плечи
Стремится месяц на твоих серёжках.

Сиреневым дурманом пахнет платье
И синеглазка прячется в малинник,
Наверное, моё рукопожатье -
Напомнило ей травы и рябинник.

Я помолчу... Пускай шальное лето
Рябиновым вином к весне созреет,
Когда любовь в душе поёт про это -
Округа и земля помолодеет!

Человеческое Сердце, Живет Вечно, вне зависимости от Времени, от Окружающей Реальности и Быстротечности Мироздания, ибо оно Сотворено не из физической, а из Духовной Небесной Материи, не подверженной Ни Тлену, Ни Разложению… и является Во Истину - Даром Создателя своим, пусть еще не разумным, но уже стремящимся познать Любовь и Истину Творения, Детям… тем Бесценным Даром, кое ни Купить, Восхитить, ни Возжелать иному…, лишь Благодарно Приняв однажды, Дарить Достойным Во Все Века…

Мы Зажигаем...

Судьбу, увы, не выбирают.
И часто волею небес
Мы лучшее в себе теряем,
Как говорят, попутал бес.
И лишь спустя шальные годы,
Сложив ошибки бытия,
Старея волею природы,
Мы понимаем, кто есть я.

Беспомощный и кроткий взор
Падет, отсрочив сердца вызов
На мокрый берег, не унизив
Поднятой бровью
свой позор.

Свернет в декабрь хрупкий шаг
Ее ступней, тобой согретых,
Чтобы покойницей раздетой,
Уснула в наших
именах

Старушка осень…Циферблат
Укажет на сокрытый в форме
Очков от солнца темно-черных,
И двух целующихся
чад

Знак бесконечности… лишь миг…
Размером в смерть и в жизнь длиною –
Омоет плоть души волною
И подавив
последний крик,

Вспорхнет фантомом голых...

Бог мой, Вы мной насытили себя,
Моим любовным упиваясь соком,
А я, глупец, безумно Вас любя,
Любви превысил сроки ненароком.
А я, глупец, безумно Вас любя,
Сжигал для Вас свою шальную душу.
Так согревал Вас, что, себя губя,
Мне отведенный срок любви нарушил.
Так согревал Вас, что, себя губя,
Вас переполнил сладострастным соком,
Больную Вашу похоть теребя,
Вас потерял при этом не нароком.
Бог мой, Вы мной насытили себя.
Прошла весна, Вы сели на диету,
А я, по Вашей похоти скорбя...

Богородице.

Божья матерь, пресвятая Дева! Что же ты две тысячи лет делала,
С неба, взирая на скорби людские, нас утешала и с нами скорбела?
Или внимала, как души мирские тянут занудливо: – Ave Maria?
Каются в смертных грехах, чуть дыша, зная, что вскоре опять согрешат.
Было ли время, когда ты смеялась, сыну тепло и светло улыбалась?
Вечный твой образ печалью прекрасен не потому ли, что подвиг напрасен?
Не потому ли, что с Роком не споря, матери сохнут и чахнут от горя,
На крест, ссылая...

Ослепительно чистое небо…
Искурлыкали синь журавли…
Подчиняюсь желанию слепо -
С ними вместе растаять вдали…

Осмотреть на прощание хаты,
Жеребят на речном берегу,
Голубыми цветами из мяты -
Полежать в разнотравном стогу…

Погрузить душу в трепет осины,
Исповедать земле тельный крест
И обняться с шальною рябиной,
И с берёзками - стайкой невест…

В треугольной излучине вербной
Расплету пряди плачущих ив,
В тишине колокольной, целебной
И в осеннем дожде буду жив…

Не было мне большей беды
И такой потом маеты.
Только повстречался тебе
В первом и шальном сентябре.
…Я из школы мчался домой -
…Как американский ковбой,
…Вдруг с охапкой свежих цветов -
…Ты навстречу мне из кустов…
Уронил портфель на траву,
Как влюбился я не пойму.
Покраснели даже кусты -
Поднимал тебя и цветы.
…Ты ругала громко меня -
…Говорила, что я свинья,
…Не заметил даже её
…И запачкал мамы шитьё…
Я теперь хожу сам не свой,
Захромала лошадь, ковбой.
И кустам в любви...

Маракасы клёнов дышат в непонятном людям танце,
Обнажённые деревья не поймут - к чему, зачем?
Лист канадский затерялся в парке нашем иностранцем,
Клён шумит, и в партитуре ищет новых джаза тем.
Импровиз, такого рода, сейшен часто возбуждает,
Бас душевный – гром осенний, и рождается, в сей миг,
Музыка реки без брода, что в осеннем небе тает,
Улетает в сень природы, словно журавлиный крик.
Вознеслась и, тут же, на земь, на мою больную душу
Опустилась и вдыхаю я космический эфир...

Винюсь, но не каюсь, молчу, но не маюсь,
А время проходит, как памяти дым.
Любовью сгорая, смеюсь и печалюсь,
А Время мне шепчет: "Я был молодым".

А разум на сердце, как камень мне давит,
Он чувства шальные не пустит гулять.
И часто пред зеркалом молча, поставит,
И также безмолвно начнет обвинять.

И я не отвечу на все укоризны,
Лишь память спасает надеждой меня,
Что вновь заболею Любовью капризной,
В ошибках своих никого, не виня.

Как жаль, что так мало мне жизни досталось,
Но...