Шагреневая кожа

А после него пришла бесконечная осень..
То ли дождь, то ли слезы на щеках -не разберешь..
Да и какое это имеет значение.
Осень- весна- зима..
Все сплелось воедино..
Были веселые дожди, одинокий праздник, его признание..
И пустота.
Были глаза: в них отражалось
безжалостное, эгоистичное, смеющееся мартовское небо.
Вокруг появлялись и исчезали чьи-то равнодушные лица,
Чье-то фальшивое понимание,
Ненужные слова.
Куда делась хваленая надежда на завтрашний день?
Ты заканчивала школу...

Струилась любовь по заснеженным венам
города,что оделся в белье белоснежное.
Глядели в окна глаза не по стенам
смеялись деткие голоса в настроение нежное.

Стучали зубы заикаясь от холода хапнутого
дрожали колени, но не от страха. от радости!
Искрилась Вечность в ресницах снежинками
И не боялась любить свои сладости.

Нисколько не холодно,рукава близорукие,
Нисколько не знаючи,небеса дальнозоркие.
Навьюченным звездам судьба плыть в безбрежности
И силой Любви нас притягивать с...

Он кожей чувствовал погоню, в пустыне путая следы,
В глазах огни, в крови ладони, дойти пытался до воды.
Была его тяжелой ноша, набитый золотом бурдюк,
Песок зыбучий жег подошвы, рвал перепонки сердца стук.
Как он мечтал о жизни сладкой, устав вдогонку слышать: «Вор!»
Скользить по краю и украдкой; не лечь на плаху под топор.
Ограбив лавку ювелира, маршрут в Сахару повернул,
Знал, что полицию Алжира, всего скорее, обманул.
Да, деньги – это счастья базис, в руках такой желанный приз,
Что...

То ледостав! То ледоход! То лист последний ветры сдули,
Вновь просвистел над ухом год, а я подумал – это пуля!

Что снайпер взял чуть-чуть левей, свинчаткой кожу опалило,
Что снега волосы белей, как пятьдесят перевалило.

Халат в крови, пока чужой, ночами снится блок инсультный:
«На поле брани – кто живой?» Лишь режиссер застыл за пультом!

Добра и зла идёт война и не везде Иисус поспеет,
А Люцифера семена взойдут для тех, кто их посеет!

На то и посланы врачи, чтоб день и ночь Отцу...

Сижу за столом небрежный
И вижу в стекле ее
Цвет кожи румяный и нежный,
На пальце сверкнуло кольцо...

Стан тонкий в стекле изогнулся,
Спокойною муза была,
Бокал задрожал и я поперхнулся
От шелеста платья и ветерка...

Допил вино я из бокала,
Встал из стола и повернулся к стойке бара...
Там никого, как не кружи,
Исчезло легкое виденье, как исчезают где-то миражи..

Ангел, мятущийся в тесном пространстве
Где узаконена спесь,
Где перечёркнута честь
Линией непостоянства –
Не позволяет упрямство
Крылья сложить на насест.

Ангел, распятый на жердях созвездий,
Мнишь ты с креста соскользнуть?
Многострадальную грудь,
Сжатую болью и резью
Тягой житейской к возмездью
Освободить как-нибудь?

Ты за свободу откупишься ложью,
Сбросивши святости плен.
Ждёшь ты каких перемен,
Ангел, меняющий кожу?
Что обратишь ты к подножью,
Что обретёшь ты взамен...

Запасы кончились и голод
Людей повыкосил на треть,
Что вынудило по другому
Позицию пересмотреть

Иакову. Уже не плачет,
А начинает говорить:
«Зерна купите нам, иначе,
Оставшихся не сохранить.

Порою хлеб нужней чем воздух,
Чем на дуэли пистолет,
И ценит человек свободу,
Когда накормлен и одет.

Езжайте милые в Египет,
Цурюпе ихнему поклон
Мой привезите, помогите
Взять на питание талон».

Напомнил здесь отцу Иуда:
«Тот человек издал указ:
Не появляться нам, покуда
Не будет...

Один бедняк, уставший от невзгод,
Всем говорил, как тяжек его путь,
Как давит спину непомерный гнёт,
Крест не даёт рукою шевельнуть!

Печален его жизненный итог:
Беззубый рот, убогий, ветхий дом,
Иной с цветка порхает на цветок
Иль по аллеям мчится рысаком.

Услышал Бог его земной укор,
Призвав к себе, впустил в огромный зал:
«Ну, чтож! Себя ты числишь бедняком!
Меняй свой Крест, не тронув покрывал!»

Тот обошел с десяток крестовин,
Пять не поднял, четыре в кожу впились,
А по...

Я - это я, ты - это ты,
Наши с тобою не схожи черты...
Ты из другого теста, чем я -
Многообразна людская семья...

Мне чужероден цвет твоей кожи...
Нос и глаза на мои не похожи...
Я не пойму твоего языка...
Тебе мой неведом наверняка...

Мы пребываем в плену ксенофобий...
Для геноцида нет лучше условий.
Ненависть крови жаждет всегда,
Ей нас стравить не составит труда...

Я пытался бороться с гневом –
Резал кожу на мокрых пальцах,
Но, не веря в судьбу страдальца,
Часто, часто клеймил я небо.

Я смотрел на чужие судьбы,
Резал ради искусства нити –
Умирать я решал, иль жить, и…
Написал пару пьес «О суть бы…»*

Я спустил на вино и женщин,
Пару сотен талантов мира,**
Но, не славясь нытьём Шекспира,
Крахом был мой дебют увенчан.

Я пытался напиться ядом,
Продал баксов за двести душу,
И, наверное, жизнь разрушив,
Я сижу на пороге ада:

Но и тут...